недоумения, пробовала ее на вес.
«Доска сухая попалась, — пояснил Некрасов, — поэтому и скамейка легкая получилась. А ножки такие сделаны для того, чтобы они были устойчивы и не проваливались даже на огороде».
Бабушка с трудом опустилась на скамеечку, посидела на ней и осталась довольна. «С ней хоть в гости ходить», — заметила она. Глядя на ее смущенное лицо, заулыбались. Подумалось, много ли нужно человеку для хорошего настроения?
Уже шел седьмой час, и Владимир уговорил Зою выйти с ним порыбачить. Он все сделал сам: привязался к деревцу, спустился по склону к реке и ловко забросил леску. Зоя была уверена, что ей здесь быстро наскучит, но почти тотчас началась поклевка.
— Окунишко балует, — флегматично предположил Некрасов. Подсек, и леска тут же вытянулась в струну, а конец удилища круто изогнулся и завибрировал. «Ничего себе — окунишко!» — воскликнул он. И стал подтаскивать рыбу к берегу. Но та сопротивлялась, как могла. Владимир повел удилищем вправо. Рыбина медленно двинулась за ним, но на мелководье вытащить ее не удалось. Тогда он, не ослабляя лески, медленно переложил удилище влево. И вот сквозь толщу воды стали видны смутные очертания рыбины, она казалась очень большой. «Только бы не сорвалась», — прошептала Зоя как заклинание.
— Зоенька, иди на подхват. Если удастся вытащить ее на берег, гони прямо во двор, — пошутил Володя.
Она спустилась к самой воде. И вот над ее поверхностью показалась рыбья голова. Берег все ближе, ближе.
— Сазан, сазан это, — заволновался Владимир.
И волоком вытащил рыбину на траву. Она высоко подпрыгнула, забила хвостом о землю и сорвалась с крючка.
— Зоя, держи ее, уйдет, — азартно проговорил Володя.
Зоя, понимая, что в эту минуту все зависит от ее сноровки, упала коленями на траву и, как сумела, прижала рыбину к земле.
— Молодец! Теперь хватай ее за жабры, и она наша.
Нащупав скользкую голову, Зоя с трудом ухватила рыбину за жабры.
— Не бойся! Бери ее поглубже, — отчаянно жестикулировал Владимир.
— Ну, все, рыбонька моя, допрыгалась! — Торжествующе подняла Зоя над головой бьющегося сазана.
— Молодец, Зоя! Не будь сейчас тебя рядом, не было бы у нас и улова.
Зоя поднялась и подошла к Владимиру. Он с жадным восхищением рассматривал рыбину.
— В вашей речке такая рыба водится? Удивительно.
— Так это точно сазанчик, не карась?
— Однозначно. А ты, что же, деревенская — и не знаешь?
— Если я жила в поселке, так, по-твоему, и на лошади должна уметь скакать, и на тракторе ездить, так что ли?
— Извини. Это сазан. Видишь: усы, крупная, с ноготь темно-золотистая чешуя, ну и форма, конечно. Интересно, сколько же он весит?
Зоя расслабила руку и попыталась определить его вес.
— Что-то около килограмма. Пойду бабушке покажу, пусть порадуется.
— Хорошо, — сказал Володя, — а я, если не возражаешь, еще порыбачу.
Рыбка оказалась как нельзя кстати: бабушка была просто в восторге.
— Живая? Как же вы такую большущую рыбину поймать-то сумели? Ох, и давно же я не видывала такого чуда.
— Да вот повезло. Вдвоем еле справились. Сейчас водички для нее принесу.
Через минуту сазан уже плескался в ведре. Чуть погодя, Зоя снова вышла к Владимиру. Он показал ей двух окуньков. В течение часа поймали еще пять рыбешек, самая крупная из них — красноперка, длиной с ладошку. До заката еще было время, но комариная настырность упиться дармовой кровью вынудила рыбаков удрать домой. Уху решили сварить завтра. Рыбу сунули в холодильник. Попили чаю, поговорили о своих черноморских знакомых и вскоре улеглись спать.
Глава 11
Даниловы
Минула вторая ночь, а решение все не приходит. После завтрака Зоя пошла в магазин. В поселке никакой привычной с детства активности. Некогда известный колхоз-миллионер, наполняющий трудовой жизнью три поселка, съежился до размеров полеводческой бригады. Люди остались без работы, без денег, без надежды.
В магазине царила та же сонная одурь, что и в поселке. Накупив муки, крупы, масла, она вышла на улицу.
— Ба, Зоя Николаевна, неужто это вы? Ра-ад, рад вас видеть.
Перед девушкой с бутылкой пива в руке стоял матерый человечище: грудь, плечи, ноги — все мощное, как у памятника. Щекастая физиономия Федьки Журавлева, старшего брата ее одноклассницы Нинки, расплылась в радушной улыбке.
— Привет, Федя. И мне приятно земляка встретить. Ты стал еще здоровее. Поделись опытом, как тебе удается так выглядеть, — пошутила она.
— Так меня же не в конце месяца зачинали в суете и спешке, а в самой середке, ну и зарабатываю хорошо, шоферю в Сибири.
— Молодец! Наверно, с родней приехал повидаться?
— Да ну их! — отмахнулся он. — Жениться хочу.
— И на ком же, если не секрет? — сорвалось у нее с языка.
— Да хоть на тебе и сегодня.
— Ну, ты, Федя, и кавалерист! — опешила Зоя. — Представляю, как мои сейчас удивились бы: сбегала девка за мукой для блинов, заодно и замуж выскочила. Да не за какого-то там заморыша, а за самого статного парня в поселке.
Зоя деланно рассмеялась. Федор поморщился.
— Да слышал я, что ты с женихом приехала.
И, не замечая удивления девушки, продолжил.
— Не понимаю: зачем ты жизнь свою ломаешь? Что, тебе здоровых парней не хватает? А я, к примеру, чем тебе плох? У меня все на месте, и я к тебе еще со школы хорошо отношусь.
— Федя, ты же, вроде, женат? По-моему, Нинка говорила, что у тебя и ребенок есть, а? Или я что-то путаю?
— Путаешь, — заулыбался Федор. — У меня двое. Обе — девчонки.
— А говоришь, замуж.
— Так я свою Райку выгнал. Уже год, как развелся. И дети с ней.
— Да, легко ты семейные дела решаешь. А что ж Райка? Чем тебе не угодила?
— Не подходит она мне: отсталая баба, не современная.
— А я, Федя, тоже не современная, и мы совсем не подходим друг другу. Ну, нисколечко.
— Да ладно тебе, Зойка! — согнув ручищу крюком, Федор обхватил ее за плечи. — Не волнуйся, подходишь ты мне, подходишь.
— Стоп, стоп, стоп! — выскользнула она из его объятий. — Во-первых, не нахальничай! А во-вторых, сообщаю тебе: ты мне не подходишь, Федя. Ты.
— Это чем же?
— Прости за грубость, но ты мне очень напоминаешь Винни-Пуха.
— По характеру, что ли? — заулыбался он.
— Да нет, Федя. У тебя тоже опилки в голове.
