— Я собираюсь пройтись и немного подышать свежим воздухом, затем прилечь. И, как сказал бы Дэмьен, домашняя работа не сделается сама.
Она направилась к выходу в углу, который вел к заброшенному вокзалу и был самым быстрым путем наружу.
— Эй, ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты не..
— Нет! — быстро сказала Шони, взволнованный голос Зет распалял ее чувство вины еще больше. — Я уже не кашляю. Правда. Только живот крутит. Это все застарелый Ланчеблис. Я чувствовала, что ветчина была пропавшей, но я так люблю съедать по нескольку бутербродов мини-Ритц.
— Я зайду к тебе позже, проверю как ты там, — сообщила Зои.
— Ага, ладно, спасибо, — отозвалась Шони и побежала вверх по лестнице в старую билетную кассу.
Там она задышала спокойнее. Вокзал был в беспорядке, но он нравился ей с самого начала — даже при том, что он был темным, и старым, и определенно нуждался в небольшом количестве женских штучек. Однако, там у нее появлялось ощущение, которое напоминало о семейных путешествиях, задолго до того, как ее родители решили, что ей это больше не интересно или еще что, но они перестали брать её с собой на каникулы.
Не правда, что у нее была дрянная жизнь до того, как ее Отметили. У них были деньги. Она пошла в клевую частную школу в Коннектикуте. Она была популярна, всегда в центре внимания и … и …
И одинока.
И тогда ее Отметили во время летней школьной поездки на художественные занятия, была пересадка в Международном аэропорту города Талса. Ее учитель оставил ее там, когда их самолет приземлился.
Расплакавшись и полностью взбесившись, она позвонила своему отцу. Именно поэтому его секретарша пропустил ее звонок. За эти пять лет, пока женщина работала на ее отца, она никогда не слышала, чтобы дочь господина Коула плакала.
Шони попросила, чтобы ее папа по возможности послал ей билет домой, таким образом она могла бы увидеть их прежде, чем пойдет в Дом Ночи на Восточном побережье, предпочтительно в тот, что в Хэмптоне.
Ее папа сказал оставаться в Талсе. Там был Дом Ночи. Удача и до свидания.
С тех пор она не видела своих родителей.
Тем не менее, они открыли ей счет и кинули туда денег.
Ее родители всегда верили, что деньги могут решить все проблемы.
Как ни странно, Шони всегда притворялась, что верила в то же.
Она медленно обходила вокзал. Внутри было холодно и темно, совершенно отрешенная, она остановилась у груды плиток на полу в центре.
— Огонь, приди ко мне, — сказала Шони. Она вдыхала и выдыхала, впитывая высокую температуру, которая текла через ее тело, не причиняя вреда, направляя ее к своим вытянутым рукам. Ее пальцы пылали от мерцающего пламени. Она коснулась груды плиток.
— Нагрей их.
Огонь немедленно поглотил их и они запылали красным.
— Полезная вещь в использовании.
Шони обернулась, вскинула руки, готовясь выпустить из них пламя.
— Я не желаю тебе зла. — Калона поднял свои руки, держа их перед ней открытыми. — Я пришел, чтобы поговорить с моим сыном, но я не могу пройти дальше, в туннели, не причинив себе сильную боль.
Шони убедила себя не смотреть в глаза бессмертному, она помнила его мощный и соблазнительный взгляд. Вместо этого она уставилась через его плечо на точку в керамической плитке, висевшей на стене разрушенного вокзала, и подозвала свою стихию поближе к себе, надеясь, что та была сильна как ад, не то что ее голос, которым она промолвила:
— Значит, вы просто прячетесь здесь?
— Не прячусь, просто жду. Я здесь с сумерек, надеясь, что Рефаим поднимется сюда.
— Ну, вы не увидели бы его здесь, разве что он поднялся бы сюда, чтобы принять душ в старой раздевалке. Это не тот вход и выход, которым мы обычно пользуемся, — автоматически сказала Шони, и тут же закрыла рот.
'Это было глупо. Я не должна была рассказывать ему о наших делах.'
— Я не мог знать об этом. Я предполагал, что вы приходите и уходите через этот. — Он жестами указал на широкие парадные двери, которые выглядели пыльными, неприглядными и наполовину перекошенными.
— Рефаима здесь нет, — сказала Шони. — Он делает покупки со Стиви Рей и остальными ребятами.
— О-оо. Тогда ладно. Я… — Калона сделал неловкую паузу и Шони быстро украдкой взглянула на него. Он не смотрел на нее. Его плечи были опущены и он изучал пол. Ему явно было неудобно и неловко.
С первого взгляда она поняла, что он во многом был похож на Рефаима. Несомненно, у него не было бронзового загара и он не выглядел, как выходец из племени Чероки, кожа Калоны была более золотистой. Он также был крупнее. И, да, у него были эти гигантские черные крылья. Но рот был тем же самым. И лицо было тем же самым. Калона поглядела на нее.
Не считая того, что его глаза были янтарные, они были те же самые.
Шони быстро отвела взгляд.
— Ты можешь смотреть мне в глаза без опасения, — сказал он. — Между нами перемирие. Я не причиню тебе вреда.
— Никто не доверяет вам, — быстро произнесла она, задержав дыхание.
— Никто? Даже мой сын?
В его голосе послышалось отчаяние.
— Рефаим хочет доверять вам.
— Что означает, что он мне не доверяет, — заключил Калона.
Тогда Шони посмотрела в глаза бессмертному. Она ждала, но не почувствовала его попытки загипнотизировать ее или чего-то в этом роде. Он правда просто смотрел на нее, как горячий взрослый парень с крыльями, который выглядел грустным. По-настоящему грустным.
— Мне нужно идти, — сказал он и начал разворачиваться.
— Вы хотите, чтобы я что-нибудь передала Рефаиму от вас?
Он колебался, но потом заговорил:
— Я прилетел сюда, чтобы обсудить нашего общего врага — новое создание Неферет.
— Аурокс, — подсказала она.
— Именно, Аурокса. Из того, что мой другой сын сказал мне, у этого создания есть способность изменять форму в существо, которое напоминает быка.
— Я не видела этого собственными глазами, но Зои да, — подтвердила Шони. — И Рефаим тоже.
Калона кивнул.
— Тогда должно быть это правда. Значит в Аурокса влили силу бессмертного, но главное, что родиться таким, какой он есть — с такой полной и сложной маскировкой — он мог лишь при использовании действительно могучей силы для его создания.
— Это то, что мне нужно рассказать Рефаиму?
— Отчасти. Также скажи моему сыну, что силам для появления этого создания нужно было взять
