— Ты чего, гамадрил? — обернулся Рогов к обидчику, но тот, мерзко улыбаясь, приставил к его щеке острие копья и с силой надавил.
— Не дергайся, Вася,— прокричал ему Петруха,— а то не доведут нас!
Резкий удар прикладом в спину оборвал его слова, и пленники больше не пытались переговариваться.
Лес расступился, и впереди показалась деревня. Процессию сразу окружили жители деревни — голосистые (от слова голос, а не...) бабы и пацаны, которые швыряли в пойманных комьями сырой глины, норовя попасть в лицо. Никто им в этом не препятствовал.
Рогову оставалось только догадываться, что натворили здесь его компаньоны, коль скоро местные жители встречают их так вдохновенно.
Их подвели к хижине вождя. Предводитель отряда, склонившись в почтительном поклоне, отправился на доклад к начальству, и вскоре к пленникам вышел Тонго. Этот жирный витязь в леопардовой шкуре держал в правой руке огромную кость, с которой свисали серые лохмотья мяса. По небритому подбородку вождя стекали лоснящиеся струйки жира. Тонго презрительно посмотрел на пленников и смачно отрыгнул. Ба-кубонги разом замолчали.
— Напрасно мы тебя отпустили.— Вождь ткнул костью в грудь Нгубиева.
— Ну и что ты нам сделаешь? — с вызовом спросил Петруха, оттопыривая распухшую губу.
— Вы хотели убить бакубонга,— предъявил Тонго.— Это страшное преступление.
— Не хотели мы никого убивать! — отчаянно запротестовал Петруха.— Мы хотели про одного белого узнать. Ты же не стал говорить...
— Врешь! — Тонго замахнулся костью.
— Петя, скажи ему, что я из русской мафии! — заволновался Вася, глядя на толстого дикаря.
— Думаешь, этот урод о ней слышал?
К Тонго подскочил абориген и, показывая копьем в сторону саванны, что-то возмущенно проорал. Густые брови Тонго полезли наверх от удивления, а губы затряслись в негодовании. Вождь отбросил в сторону кость и вытер руки о свою одежду. Золотые часы Данилова ярко сверкнули на солнце.
— Вы сожгли наше пограничное дерево! Вы объявили войну бакубонгам!
— Какое еще дерево? — включил дурака Петруха.
— Там, у дороги! — Тонго показал рукой в сторону леса.— Вы ответите за все! Пусть теперь говорит мой народ!
Тонго повернулся к воинам и задал им какой-то вопрос на своем диалекте. Бакубонги, потрясая оружием, громко закричали нечто страшное и злобное. Тонго удовлетворенно кивнул головой и повернулся к пленникам.
— Вы тоже будете сожжены,— объявил он.— Так решил мой народ.
— Ты соображай, что болтаешь! — возмутился Петруха.— Тогда придет мой народ и все здесь спалит. Понял? Так что давай развязывай, и мы уйдем по-хорошему!
— Бакубонги никого не боятся,— ответил Тонго, презрительно усмехнувшись.
— Вот чурка! — по-русски выругался Нгубиев и сплюнул на землю.— Скинхедов на тебя нету.
Тонго сделал знак рукой, к пленникам подбежали воины, схватили их под руки и потащили к двум деревянным столбам, стоящим посреди деревенской площади.
— Вечером будете на костре! — вслед им прокричал Тонго и засмеялся...
— Чего он хочет? — спросил Вася, который ни слова не понял из разговора Нгубиева с вождем бакубонгов.
— Шашлык из нас сделать,— глухо ответил Петруха,— сволочь.
Только сейчас Вася заметил, что вдоль всего периметра деревенской площади в землю воткнуты длинные деревянные жерди, на которые сверху насажены человеческие черепа с остатками волос.
И это были не муляжи.
Игорь и Никита пробирались по лесу с осторожностью опытных охотников и наконец вышли на обочину дороги. В канаве скучал перевернутый «гелен».
— Давай подождем немного,— шепнул Уваров Плахову— Вдруг засада...
Игорь кивнул, и они залегли в высокой траве, прикрывшись ветками кустарника.
Пролежав десять минут и окончательно убедившись, что кроме них здесь никого нет, опера вышли из леса и осторожно направились к машине.
— Черт, все раздолбали,— разочарованно констатировал Никита, глядя на покореженный автомобиль.— Покрышки порезали... Предусмотрительные, гады. Хрен теперь его продашь. Только на запчасти.
— Какие еще запчасти, что ты плетешь? — Игорь спустился в канаву и заглянул в салон.
— Чего там?
— Ничего,— развел руками Плахов.— Все сперли. Ни еды, ни воды, ни карабина.
— Посмотри, там мобила в бардачке была,— с надеждой сказал Никита.— Может, не заметили?
— Эта? — Плахов бросил к ногам Уварова расплющенный в лепешку телефон.
— Вот сволочные бегемоты! — выругался Никита Андреевич.— И что теперь делать?
— Придется на своих двоих.— Игорь вылез из канавы, отряхнулся и посмотрел на дорогу— Здесь ловить нечего.
— Тридцать кэмэ? — заканючил Уваров.— Пешкодралом?
— У тебя есть другие варианты? — Не глядя на Никиту, Плахов выбрался из канавы и по солнцу выбрал направление.— Туда!
Уваров с горечью посмотрел на останки несчастного джипа, вздохнул, сплюнул и побежал следом за быстро удаляющимся Плаховым:
— Погоди, Игорек...
Плахов, не оборачиваясь, продолжал идти вперед. Никита догнал его, и они молча двинулись по дороге, поднимая оранжевую пыль подошвами ботинок.
Путь им предстоял неблизкий. И не совсем приятный...
Глава 13
ВЕЛИКИЙ КОЛДУН
Нет здесь воды, и всюду камень.
Камень, и нет воды, и в песках дорога.
Дорога, которая вьется все выше в горы.
Горы эти из камня, и нет в них воды.
Т. С. Элиот. Так сказал гром
Рогова и Нгубиева поставили спинами к деревянным столбам и плотно притянули к ним грубыми веревками, так что пленники не могли пошевелить ни рукой ни ногой. Вася ошарашен-но крутил головой, разглядывая мрачные декорации дикарского капища, а Нгубиев, все еще не потерявший надежды договориться с вождем бакубонгов, вытянул шею и пытался привлечь к себе внимание Тонго, крича ему что-то по-английски.
Наконец вождь бакубонгов услышал вопли Петрухи, подошел к пленникам и, проверив надежность веревок, остановился напротив:
— Чего ты еще хочешь?
— Тонго, хочешь, я дам тебе денег? — предложил взятку Петр Первый.— У моего папашки денег
