— Оперу это расскажешь.
— Да хоть генеральному прокурору с девочками. Давайте подумаем, как взрослые люди: что вы мне предъявить можете? Свидетелей нет, понятых нет, пассажир сбежал. Вечный «глухарь» получается, и ребята из местного отделения вас за него не поблагодарят.
— Если тебя как следует обработать, ты все расскажешь.
— Уверены? Стану называть всех своих друзей, замучаетесь проверять. А потом от своих слов откажусь и жалобу накатаю.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Можно договориться… Будь шанс «приземлить» Брошкина — гаишники, может, и не купились бы. Но в бесперспективной ситуации чего ради стараться? Доказать, и правда, не удастся…
Несколько зеленых купюр сменили владельца.
— Мои документы в порядке? — Брошкин улыбнулся. — Можно ехать дальше?
Молчание — знак согласия.
Сева потянулся к героину, выложенному на капот его машины, но мент с погонами старшины перехватил руку:
— Куда прешься? Это же не твое!
— Я заплатил за себя и за того парня… — Желание хохмить пропало, когда инспектор сжал его запястье:
— Следи за базаром, уродец! Что ты сделал? Кому заплатил? Может, еще скажешь, что взятку дал?
— Я все понял, — Брошкин смиренно опустил глаза, — я был не прав. Но если мы один раз нашли общий язык, то что нам мешает договориться еще раз? Я готов заплатить за свою ошибку… в разумных, конечно, пределах.
Старшина презрительно скривился:
— У меня дочка в десятый класс ходит, у них половина школы на игле сидит, в каждом сортире торгуют такие же, как ты. Съе...вай и радуйся, что легко отделался, а это я сожгу. Ну, брысь!
4
Проснулись около восьми: надрывался звонок.
— Кого это черти принесли? — в прихожей пробормотал Фролов, подавляя зевоту. Вера молча скользнула от кровати к креслу, на котором в беспорядке была разбросана одежда, закуталась в халат и, придерживая его на груди, вышла, плотно закрыв дверь. Семен натянул трусы: если грядут неприятности, их надо встретить, хоть чем-то прикрытым.
Знай он, что грядет на самом деле — сиганул бы в окно в чем мать родила.
Напрягая слух, Фролов разобрал, что явился мужчина. Не предвыборный агитатор и не сантехник, а кто-то знакомый, кого Вера сразу пригласила на кухню. Ревность царапнула сердце. Стараясь двигаться тише, Фролов поднялся и стал искать штаны.
За кухонным столом сидел парень лет двадцати пяти, при появлении Семена он затравленно обернулся. Тощий, с косой челкой цвета спелой пшеницы, с тонкими неровными усиками…
Потрясены были оба. — Т-ты?!
— Ты?
Вихрь мыслей взметнулся в голове Семена. Лейтмотив был один: подлый мент, укравший его деньги, теперь домогается Веры. Неспроста она замерла у раковины с таким озабоченным видом. Мент не в форме, значит — не на работе. Сейчас увидит, кто в доме хозяин. Держи, мужик, волна накатывает!
Фролов ударил с замахом и чуть было не угодил Казначею в висок, но тот упредил тычком в пах. Семен отлетел, приложившись спиной о холодильник, в котором что-то звонко обрушилось.
Артем затанцевал в боксерской стойке.
— Да вы что? — заорала Вера, хватая скалку. — Совсем оху...ли?
Драка получилась бестолковой. Увернувшись от ноги Казначея, Фролов зацепил его за штанину и повалил, они покатились по полу, хрипя и брызгая слюной. Фролов был сильнее, Артем — ловчее и нахрапистей, он чаще оказывался наверху, таращил рыбьи глаза, шипел угрозы и матерился. Сильных ударов не получалось, лупили друг друга по мясу, скребли пятками пол — пока Вера, извернувшись, не опоясала Казначея скалкой поперек спины.
— Хватит!
Выгнувшись дугой. Казначей скатился с Семена под стол. Оставаясь там, отдышался, промокнул под носом кровь и сказал с оттенком восхищения:
— Ну ты и даешь, сестренка, … твою мать!
— Кто? — Фролов, воспринявший действия Веры как помощь лично себе, хотел вскочить, чтобы расправиться с противником, но получил деревяшкой по темени — совсем, правда, не сильно-и шлепнулся на задницу. — Кто?
— Болт в пальто! — весело отозвался Артем из-под стола. — Ох-хо-хо, Верунчик, тяжелая у тебя рука!
— Сестра? Чья?
— Не твоя же!
— А ты, значит, брат?
— Ага, старший. А ты, как я понимаю, Веркин бойфренд? Горяч! Вер, он и в постели так быстро заводится? И так же быстро кон… Все-все-все, молчу-молчу!
Семен побагровел. Кабы драка не была такой спонтанной — надрал бы задницу этому петуху! Главное, не переводить борьбу в партер, там этот вертлявый может и отбрыкаться.
Вера неожиданно рассмеялась, бросила скалку, отворачиваясь, закрыла лицо руками. Не истерика — ей действительно было смешно.
— Ну вот и добазарились. — Казначей встал, помассировал поясницу, грязным платком стер кровь с усов. — Знакомство, как говорится, состоялось. Объявляется перемирие. Будем знакомы: Артем.
Семен хотел демонстративно отказаться от рукопожатия, но Вера надавила взглядом, и он мрачно шлепнул по Артемовой ладони. Тем не менее счел необходимым тут же уточнить:
— Это ты у меня деньги спер.
— Доказать можешь? Фролов молчал, набычившись.
— Ну ладно, действительно, спер. С кем не бывает? Давно это было, в другой жизни. Очень многое изменилось… Все верну, отвечаю. С процентами. Но не сегодня. Сегодня я и сам пустой. Но в ближайшем будущем. Ты ведь пока не собираешься в эти, как их там, ржавые бигуди?
Фролов не собирался. Хотя не исключал такой возможности — накануне вечером, после краткого объяснения с Галиной Степановной, настойчиво пожелавшей ознакомиться с письмом сына, он собрал вещи. Если и Вера выставит за дверь — податься будет некуда. Пока что не обсуждали, на сколько он здесь останется. Может, до конца месяца, а может — навсегда.
— Понятно, — Казначей ухмыльнулся. — Одобряю выбор сестренки. Какое-то время, как говорится, нам предстоит жить вместе. Сема, не сверкай глазами, я не покушаюсь на твою добродетель. Слушай нюанс: раньше я снимал квартиру, но сейчас возникли временные трудности финансового характера. Как говорится, мне объявили дефолт. Поправлю дела — сразу уеду. Я ведь тоже молодой и горячий, мне тоже хочется погулять, и все такое прочее. Между прочим, характер у меня не такой поганый, как кажется некоторым с первого взгляда, так что притерпимся… Чуть не забыл: выкинули меня из ментовки, Сема, такая вот паскудная история получилась…
— Давно пора было.
— Считаешь? Не согласен. По-твоему, я один плохой, а все остальные — белые и пушистые? Разуй глаза, в двадцатом веке живем! Сема, я жалости не прошу, мне объясниться хочется. Да, взял деньги, был грех. Как говорится, ничего личного, просто бизнес. Был бы ты на моем месте — поступил бы так же. Жить- то надо! Или ты думаешь, что можно протянуть на зарплату в одну тысячу рублей?
— Я-то причем? Твои трудности!
— Ха, не скажи. Подвернулся под руку — вот и стал при чем. Обстоятельства такие. Не нагнешь другого — загнешься сам. Что, в армии этому не учили?
— То армия…
— А здесь, по-твоему, тишина и покой? Ты,кстати, действительно в Чечне был?
