возникает проблема, с кем останутся дети. Во времена, предшествующие промышленной
революции, дети рассматривались как экономическое «благо», суды пользовались
экономическим критерием, и дети, как правило, оставались с отцом. Однако в начале XX в. на
детей стали смотреть как на роскошь, и при назаначении опекунства возобладал критерий
заботы и ухода, в результате чего предпочтение стали отдавать матери. Сегодня критерием
для решения этого вопроса являются «интересы ребенка», однако на практике считается, что
интересы ребенка соблюдаются лучше, если он остается с матерью, а не с отцом. Считается,
что мать способна обеспечить лучший уход за ребенком, особенно за маленьким, чем отец.
Такая политика имеет смысл, поскольку именно женщины выполняют большую часть задач
по уходу г. кормлению, в которых дети нуждаются прежде всего. И все ж^ в конце 1970-х гг.
63% отцов, требовавших детей, их получили — существенный прирост по сравнению с 35% и
37% в 1968 и 1972 гг. В недавнем обследовании одной тысячи разведенных пар в двух округах
штата Калифорния психолог Элеонор Маккоби и профессор права Роберт Мнукин
обнаружили, что большинство матерей и отцов хотели получить право на совместное
воспитание, а кто этого не хотел, требовал, чтобы ребенок достался ему, а не супругу. Почти
82% матерей и 56% отцов требовали именно того, чего хотели, 6,7% женщин и 9,8% мужчин
требовали больше, чем хотели, и 11,5% женщин и 34,1% мужчин требовали меньше, чем
хотели. Выходит, «гендер все еще имеет значение» для того, чего родители требуют и что они
делают для достижения своей цели. То, что матери с большей вероятностью будут
229
действовать согласно своим желаниям, выдвигая особые условия, указывает также, что
мужчины просят больше, чтобы не
87
прогадать .
Исследование Маккоби и Мнукина примечательно еще и открытием, что детям жить с
матерями было также хорошо, как и с отцами. «Благополучие детей после развода зависит не
столько от того, кто получает родительские права, — говорила Маккоби журналистам, — а
оттого, как ведется домашнее хозяйство и насколько успешно родители ладят между собой».
Однако в настоящее время отцы часто уклоняются от родительских обязанностей. Является ли
это результатом утраты регулярных контактов с детьми или после разрыва семейных уз отец
испытывает эйфорию «свободы» и считает, что выпутался из конфликтной семейной
ситуации, но многие мужчины «рассматривают роди-тельство и брак как один контракт, в
одном пакете, как будто по расторжении брака они сразу перестают быть отцами», — пишут
социологи Фрэнк Фюрстенберг и Эндрю Черлин. По данным одного репрезентативного
общенационального обследования детей от И до 16 лет, живущих с матерью, почти половина
из них не видела своих отцов в течение 12 месяцев. Почти половина всех разведенных отцов в
Соединенных Штатах не оказывают никакой материальной поддержки своим детям; в Европе
таких отцов примерно четверть88.
Оказывается, самоустранение отцов сильнее всего влияет на их отношения с дочерьми, даже
сильнее, чем на отношения с сыновьями (о которых так много говорят), тогда как отношения
между матерями и дочерьми наиболее согласованы в спорах о разводе и о том, кто с кем
останется жить. Это может удивить тех, кто полагает, будто узы между отцом и сыном очень
хрупкие и безотцовщина после развода сильнее всего переживается сыновьями, однако мы
здесь имеем лишь иллюстрацию того, что в литературе на эти темы о дочерях просто
забывают и что отцовская забота благотворно влияет и на мальчиков, и на девочек89.
В последние годы отцовство после развода стало политической проблемой, поскольку
возникло много организаций, защищающих «права отцов» и объявляющих мужчин жертвами
неравенства в решениях о «разделе» детей. Трудно спорить с тем, что в большинстве
судебных решений дети «в интересах ребенка» остаются с матерью. Защитники прав отцов
отвергают эту логику и утверждают, что для детей предпочтительно совместное воспитание.
