есть правильные и неправильные ответы. По-английски тебе надо писать о своих чувствах,
именно это я не люблю».
А вот комментарий одной девочки: «Я люблю изучать английский, потому что... в английском
ты свободна — не так, как в математике и естественных предметах, — и твоя собственная
точка зрения не обязательно неправильна. Нет определенно правильных и неправильных
ответов, ты свободна высказать то, что считаешь правильным, и твое мнение не отвергнут как
неверное»22.
Не школа «феминизирует» мальчиков, а идеология традиционной мужественности, которая не
дает мальчикам стремиться к успеху. «Все, что мы делаем в школе, — это для девочек», —
сказал один мальчик исследователю. «Это — не настоящая работа, — добавил другой. — Я не
хочу, чтобы меня мальчишки в классе называли паинькой». Такие комментарии
перекликаются с данными социологов, начиная с новаторского исследования (1961)
Джеймсом Коулманом «скрытого учебного плана», согласно которому атлетичные красавцы
оценивались сверстниками выше, чем примерные студенты23.
«Битва полов» — это не игра с нулевым итогом, где бы она ни происходила: во время учебы, на
работе или в спальне.
260
Женщины и мужчины, девочки и мальчики извлекут выгоду от реального тендерного
равенства в школах. «Каждый шаг в продвижении женщин несет благо нашему полу не
меньше, чем возносит ее пол» — так была озаглавлена передовица в газете Амхерст-
колледжа, когда там на заре XX в. начали обсуждать проблему совместного обучения24.
Школа как гендеризованное рабочее место
Исторически женщины и девочки были отлучены от обучения в школе; женщин также
исключали из педагогических профессий. Помните Икебода Крейна в «Легенде о сонной
лощине» Вашингтона Ирвинга? В XVIII и XIX вв. учительство считалось уважаемым
занятием для мужчины. Но к концу XIX столетия тендерная идеология «разделения сфер»
привела к вытеснению женщин из других сфер рынка труда, и они скоро начали видеть в
начальном образовании путь профессиональной карьеры, которую можно совмещать с
материнскими функциями в семье.
Этот процесс совпал с расширением публичного школьного образования, которое
сопровождалось возрастной сегрегацией учащихся. (В XVI—XVIII вв. образовательная норма
предписывала одну классную комнату, в которой обучались вместе дети всех возрастов.) При
делении учащихся на возрастные категории женщинам-учительницам доставались младшие
классы. Кроме того, школьная администрация могла платить учительнице гораздо меньше,
чем учителю. В результате начальное образование «феминизировалось». Престиж профессии
и размер жалованья упал, и мужчины перестали стремиться в школу, что сделало ее еще более
«женской». Учительство стало «женской работой». Но, разумеется, не управление школой,
которое в значительной степени осталось за мужчинами. Таким образом, школа уподобилась
остальным социальным институтам американского общества.
Ужасные последствия такого положения бурно обсуждались на рубеже веков. Некоторые
предостерегали от «нашествия» учительниц. Одного из основателей американской
психологии Дж.Кеттела очень беспокоило появление «громадной орды учительниц», в чьи
руки были теперь отданы мальчики. «Обучение мальчиков женщиной, — утверждал один
адмирал, — есть насилие над природой», которое приведет к тому, что «мужчины стануг
женственными, эмоциональными, нелогичными,
261
невоинственными». Другой автор беспокоился, что теперь «американский мальчик
воспитывается не для того, чтобы поколотить другого мальчика и надлежащим образом
выдержать удары
