Сойер, Уайатт Эрп и Док Холлидей, Бутч Кэсси-ди и Сандэнс Кид, Одинокий Рейнджер и
Тонто, Кирк и Спок, Мерто и Риггс. Уолт Уитмен всегда приветствовал «любовь человека к
собрату, влечение друга к другу»*.
Целая вереница литературных героев высказывались о нерушимости мужской дружбы и
женской неспособности к крепкой, длительной дружбе, объясняемой главным образом
неспособностью женщины испытывать сильные чувства
* Цитата из стихотворения: Суть всей метафизики / Пер. А.Сергеева // Уитмен У. Листья травы. М.:
Художественная литература, 1982. С. 123. —
318
из-за чего-либо. В классическом эссе «О дружбе» французский моралист XVI в. Мишель
Монтень описывал отношения со своим лучшим другом так, как большинство из нас описали
бы супружество (о жене и детях Монтень писал мало). Друзья, например, «смешиваются и
сливаются в нечто до такой степени единое, что скреплявшие их когда-то швы стираются
начисто и они сами больше не в состоянии отыскать их следы»*. В эссе, написанном в 1960г.
на туже тему, великий британский писатель Клайв Льюис трактовал дружбу как
исключительно мужскую сферу. «Только мужчины, — писал Джереми Тейлор в «Беседах о
дружбе», — способны на все те непревзойденные качества, которыми им обязан весь мир»1.
Многие женщины с этим соглашались. Например, великая британская феминистка и
писательница XVIII в. Мэри Уолл-стонкрафт считала дружбу «святейшими узами в
обществе», на которые способны именно мужчины, а не женщины. И Симона де Бовуар, автор
едва ли не самой смелой книги современного феминизма «Второй пол», заметила, что
«женские чувства редко возвышаются до подлинной дружбы»2.
Почему мужскую дружбу считали крепкой и долгой, а женскую — поверхностной?
Антрополог Лайонел Тайгер в довольно противоречивом исследовании утверждал, что
тендерное разделение труда в обществах охотников и собирателей привело к более глубокой и
длительной дружбе между мужчинами. Для выживания на охоте и войне — в мужских сферах
деятельности — требовались глубокие и тесные узы, и, таким образом, крепкая мужская
дружба имела биологически обоснованную адаптивную функцию. Женская дружба, пусть и
приятная, не была «обязательной» сточки зрения эволюции3.
В этом столетии, однако, мы стали свидетелями впечатляющих изменений в тендерном
разделении эмоционального труда. С начала 1970-х гг. исследования дружбы приняли
радикально иное направление. Феминизм начал превозносить женский опыт не как
препятствие, а как источник женской солидарности. Большее богатство переживаний
женщинами близких отношений и их эмоциональная выразительность превратились из
слабости в силу в рамках культуры, которая все отчетливее провозглашала выражение чувств
в качестве позитивной цели. И не только женщины приветствовали то, чего Тайгер и иже
* У Монтеня, правда, «смешиваются и сливаются» не друзья, а их души, см.: Монтень М. Опыты: В 3 кн. Кн. 1 /
Пер. сфр. А.С.Бобовича. М.; Харьков: ACT; Фолио, 2002. С. 371—372. —
319
с ним в женщинах не видели, — способность на глубокие и тесные узы дружбы. Новое поколение
мужчин-психологов и защитников «освобождения мужчин» выступило с критикой традиционной
мужской половой роли разрушителя эмоциональной близости. Переживания женщинами дружбы
и женские добродетели — эмоциональная выразительность, зависимость, заботливость, глубина
— все это теперь стало желанным.
Отныне стали говорить, что именно мужчинам недостает способности к близким отношениям и
умения заботиться о других. Один психолог высмеивал «невыразительного мужчину», а социолог
Мирра Коморовски обнаружила у мужчин «заученную неспособность к сопереживанию». Другой
психолог утверждал, что мужчины, как правило, избегают самораскрытия ввиду его опасности для
