переживания.Феникс (так двое других называли своего приятеля) схватил совсем юную девушку, которая еще несколько минут назад спокойно потягивала пиво с четырьмя усатыми дальнобойщиками, и повел в сторону туалета. Сомневаюсь, что речь идет об изнасиловании. Мы живем в непонятном мире, но вести обстрел невинных жителей с целью просто потрахать шлюх в уборной – это слишком. Даже для меня.Однажды Эллисон спросила:– Чего ты боишься больше всего?Я сказал, что не знаю. Может быть, стать обыкновенным. Среднестатистическим парнем из офиса 'Фэнни Мэй', безучастно вылизывающим задницы жирных потаскух, изголодавшихся по новым займам.Или типичным задротом из 'Федекс'а', который каждый день стучится в чужие двери и просит расписаться в графе 'получатель'.Лучше уж быть никем.И дело вовсе не в том, что люди, вкалывающие на 'Воллмарт', или 'Интел', или 'Уолт-блядь-Дисней' живут в том дне, когда они подписали контракт. Выполняют монотонную работу, которую презирают настолько, что готовы стрелять в воздух в надежде погубить кого-то, кто живет чуть лучше них, вроде как неумышленно. Нет.Все дело в системе. Она питается такими выродками. Никаких грез, мечтаний, амбиций. Никакой цели. Встал на поток – не слезай с конвейера. В противном случае – убогие рекомендации, бутылка, клей, 'крокодил', кодеин, могила. Подставляя очко под дуло системы, не забудь позаботиться о скоропостижной панихиде. Система продумает все за тебя, пока ты засыпаешь над бумагами в кабинете, или за рулем служебного авто. Тебе нассали прямо в гиппокамп. И отныне ты – аппендикс. Ненужный, потерявшийся рудимент, придавленный перманентным dеjа vu.И ты забыл, что аппендикс важен не меньше правой руки.Ты можешь без него жить, но не 'так, как все'.Посмотри на себя, Эллисон. К концу подходит третий десяток. Что ты можешь сказать о своей жизни? Ты – ее ошибка. Антагонист. Вялотекущая форма существования материи. Из тебя высосали все переживания. Вот чего я боюсь – что подобное случится и со мной. Быть камнем при жизни – не то, чего я хочу. Да и камни 'на память' меня не прельщают.И я вновь ощутил на себе этот взгляд. Психотерапевтический калькулятор в очередной раз взялся складывать и умножать все сказанной мной. Я не знаю, к какому выводу пришла доктор Чейс после столь нелицеприятной бравады. И не хочу знать. Ее мозг, как объект сексуальных фантазий, от этого только выигрывает.Улов трех обезумевших парней, одного из которых зовут Феникс, составил пятьдесят четыре человека. Семь заложников уже приступили к смене цвета кожи.Два огромных окна 'Онтарио' завешены плакатами с надписями, переливающимися то красными, то синими огнями: НИКАКИХ ПЕРЕГОВОРОВ ДО НАШИХ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ. МОЖЕТЕ ОТСОСАТЬ. Ни полиции, ни кому-либо еще неизвестно, что происходит внутри. Рисковать жизнями уцелевших в этой бойне никому не хотелось.Наверное, не я один с легким трепетом разглядывал дисплей своего мобильного, надеясь увидеть хотя бы одно деление, указывающее на наличие связи. Но Феникс и компания оказались неглупыми ребятами и прихватили с собой экранирующие электромагнитные панели, использующие пассивное блокирование сигналов сотовой связи. Деревянные панели с тонкими пластинами из никель-цинкового сплава блокируют до девяноста семи процентов излучения радиоволн.Помните? Презервативы тоже выручают в девяноста семи случаях из ста.Нехитрое приспособление, оставившее напуганных людей без любимого аппарата.Не знаю, что их больше расстраивает: скорая кончина, или неполадки со связью?Та девушка так и не вернулась из туалета. А один мужчина, возомнивший себя спринтером того же калибра, что и Усэйн-мать-его-Болт, решил выскочить на улицу прямо сквозь окно.Хаос – дело одной секунды.Вспышка…Глава четвертая'Конформизм памяти'Тяжелые серые стены.Мне хочется поднести руку к лицу, но как будто не хватает воли, запасы энергии на нуле, а резерву взяться неоткуда. В таком состоянии понимаешь, что тебе и так неплохо. Это случается постоянно: синица в руке набирает колоссальную массу, когда разум выплевывает осознание недосягаемости манящего журавля. Птенец в твоем кулаке становится просто необъятным, сжать его больше нет шансов. Мы всегда принимаем за счастье что-то другое. Не то, чего мы хотели. Наши мечты откормлены в неволе.И больше никакой мотивации. Я даже не могу вспомнить, зачем мне понадобилось поднимать эту сраную руку весом в тонну. Нейтральные, безразличные стены сбивают с толку, сознанию не за что ухватиться. Никто не борется за мое внимание. Никто и ничто.Я помню, как какой-то толстяк рванул в сторону окна. Что это было?И мне грустно. Не по себе. В этой кровати столько тоски, что кажется, будто она всасывается в спину и разливается по телу, согревает его легкой тревогой. Волнение испаряется литрами, здесь пахнет смятением. Дисфория. Помогите мне…Закрытые глаза выдают больше образов, чем реальные стены, окружившие мое тревожное ложе. Девушка в белом халате. Белый стаканчик в капкане тощеньких пальцев. Маленький сосуд наподобие тех, которые заполняют 'пёрпл-дранком'. Кодеиновым коктейлем.Дверь открывается и закрывается. И я вижу это с закрытыми глазами.Какой-то старик протягивает к моей голове свои сморщенные конечности, обтянутые белыми резиновыми перчатками. Свет карманного фонарика. Отслоение сетчатки.Фрагменты памяти, или клетки воображения. Неважно.Так действуют нейро…нейролептики.Нужно прийти в себя. Вернуться в свое сознание.Эти недоноски крадут мои переживания.Я вижу осколки, завернутые в бумагу. И кровь, кровь, кровь.'Он уже три дня в сознании'.'Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, но кажется, он галлюцинировал'.'Как его зовут?''Доктор Олдман контролирует ситуацию, детектив'.'Нейролептический дефицитарный синдром'.Судя по обрывкам доходящей информации, я прикован к кровати более двух недель. И последние четыре дня подаю признаки жизни. Это хорошие новости. Учитывая, что мои пальцы постепенно возвращают себе былую подвижность. Я наконец-то смог разглядеть лицо девушки, приносящей мне таблетки. Точнее ее скулы, тонкие губы и огромные глаза. Несимметричное обаяние. Хотя нет, скорее, отвращение. Я не знаю.
