Зезва побежал назад. Как грохочет курвова речка! Оглянувшись, Ныряльщик похолодел. Таисий остался один. Где второй змееголовый?!
— Я тут, рыцарь из Горды.
Эррохр видел, как погиб Длинный. Истинный как раз собирался бежать на помощь, но Архр потянул его за руку.
— Тати, бежим, бежим!
— Что…
Лесовик не успел договорить, рывком посадил сына на плечи и побежал прочь. На противоположном береге на мгновение остановился, обернулся. Остерегающе закричал Архр. Вот они! Ревет в неистовстве река, и черные тени стремительно летят прямо на них!
— Тати!!
Эррохр зарычал и могучим ударом кулака рассек черный воздух. Дзап рухнул в снег, нелепо дрыгаясь.
— Дави его, папа, дави!!
Глухо рыча, лесной мхец растоптал симбионта.
— Папа, еще летят!
Обернувшись, лесовик покрепче прижал к себе сына и помчался по снегу огромными скачками.
— Успеем, папа?
— Должны, сына!
— А вдруг Дух Пропасти не придет?
Эррохр ничего не ответил, только прибавил ходу. Он больше не оборачивался, но знал: змеи черных людей летят следом. Темные люди, которыми маленького Эррохра пугала мама. Главное не упасть, нельзя падать. Урчит что-то маленький Архр, обняв отца за мощную шею. Это он настоял на том, чтобы вернуться за человеком по имени Зезя, которого малыш назвал другом. Теперь, когда первоначальный план провалился, Длинный мертв, а Дух Пропасти…
— Папа!
С яростным рыком лесной мхец развернулся и мощным ударом припечатал дзапа к валуну, что вырос из темноты. Хруст — это огромная ножища раздавила извивающееся чудовище. Мхец побежал дальше.
— Сына, держись крепче!
Где же он, где?! Неужели приманка не подействовала? Нет, о, Духи Леса, нет! Эррохр гневно заревел, работая ногами. Крикнул сын, сообщая, что только два змея мчатся за ними. Лесной мхец ворвался в маленький ельник и принялся подниматься вверх, в гору, вздымая тучи снега. Архр кряхтел, со всех сил цепляясь за отца.
Яростное шипение сзади. Ага, Духи Леса, змеюки не любят летать между веток. Лесовик затаил дыхание, притаившись за заснеженной елью.
— Папа… — прошептал Архр.
— Чу, сына…
Два дзапа вылетели одновременно. Безглазые хищные головы симбионтов резко дернулись, учуяв запах маленького мхеца, одиноко стоявшего под деревом. С удовлетворенным шипением черные тени метнулись к ребенку, когда из-за ели выскочил огромный мхец. Дзапы шарахнулись в разные стороны, но один из них угодил прямо в раскрытую ручищу, был безжалостно брошен в снег и расплющен огромным камнем. Второй заверещал и помчался назад, скрывшись между веток. Посыпался снег. Эррохр проводил его взглядом, взъерошил шерсть на голове сына.
— Молодец, — рыкнул он. — Сын леса ты истинный!
Медвежонок быстро взобрался на спину отца, сияя от гордости. Но тут же радость сменилась тревогой. Зезя там…
Отец словно прочитал мысли сына.
— Приманку мы бросили в ущелье, да и камней набросали! Не может быть, чтобы не подействовало, сын! Это та самая река, та самая! Духи Леса не оставят нас… Поспешим же!
— Пап…
— Что?
— Длинный умер?
Эррохр замер и ответил не сразу.
— Он отправился на Последнюю Охоту, сын. Духи Леса рядом с ним.
— Ему уже не больно?
— Нет, сына…
Медвежонок притих, задумался. Вскоре оба мхеца скрылись среди колышущихся елей, обдав напоследок снежным саваном жалкие остатки того, что только что мчалось сквозь темноту, неся смерть и яд.
Зезва повернул голову. Фигура в капюшоне, скрещенные на груди руки. Медленно подошел Таисий, и каджи уставились на человека. Сыпался мелкий снег, под ногами ревела и стонала река. Пронизывающий, порывистый ветер яростно метался по мосту.
— Опусти меч, — устало посоветовал Нестор, — он тебе уже не понадобится.
Может, Медвежонку и второму мхецу удалось уйти, думал Зезва, поднимая меч еще выше над головой. Может быть…
— Упрямый, — голос Таисия еле пробивался сквозь рычание воды. Неожиданно младший кадж повернул голову к противоположному берегу. Плечи каджа несколько раз передернуло, и он еле слышно зашипел.
— Упрямый, — словно эхо откликнулся Нестор, в свою очередь передернув плечами, словно от холода. Таисий посмотрел на собрата, и оба каджа как по команде уставились в темноту, повернув капюшоны в одну сторону.
Зезва упрямо сжимал меч над головой, отчаянно призывая на помощь все свое мужество. Куда смотрят эти страховидлы? Туда, где прячется Медвежонок… А может, малыш уже убежал? Дай-то Ормаз…
— Отдай, — мягко предложил Нестор, поворачиваясь и протягивая руку. Таисий по-прежнему стоял, чуть наклонив голову к плечу и прислушиваясь.
Зезва гневно закричал, сделал выпад. И тут же рухнул на камни, выронив меч и сжимая руками виски. Нестор вздохнул, переглянулся с Таисием.
— Ты слишком умен, реликт Зезва, — сказал старший кадж, поднимая клинок и рассматривая баррейнский узор на лезвии, — и слишком глуп. Везение рано или поздно заканчивается. Или ты вообразил себя героем из приключений Мунтиса? Думаешь, всякий раз прямо с неба будет падать спасение? Конечно, может повезти два раза, ну трижды, но не постоянно же! Ах, Пламя… Людям так свойственно верить в собственную глупость, верить, что жизнь — это череда разных событий, иногда приятных, иногда не очень. Вам кажется, глупцы, что мир — это вы, что ваше сознание — и есть вселенная. Непомерная гордыня превратила ваше существование в раздутое, чванливое и праздное самолюбование. Бесконечно глупое и бесконечно же пустое. Вы просто пустышки. Понимаешь, реликт, пустышки. Микробы, вообразившие себя венцом создания. Пыль, думающая, что вселенная состоит из пыли… Когда ты лупцевал кнутом монаха Андриа, думал ли, что ты тоже пыль, рыцарь из Горды? Где были твои сострадание, честь, мужество? О чем ты вообще думал? Разве пыль может думать?
Таисий молча смотрел, как человек стонет, обхватив руками голову. Нестор некоторое время стоял, склонившись над пленником, затем резко выпрямился и снова вздохнул. Таисий улыбнулся. Один из него дзапов беспокойно выглянул из-под капюшона, но тут же юркнул обратно. Зезва мучительно закашлялся, прижавшись лбом к холодному настилу.
— Гют…фе…ра…ны!.. — выдохнул Ныряльщик, поднимаясь и шатаясь, как тонкое дерево на ветру. — Чантлахи вы… да… Ваших матерей… я… шатал… гютферанов куски…
Нестор невесело рассмеялся. Грохотала вода у самых ног, яростно разбиваясь об опоры моста. Неожиданно Нестор насторожился, обернулся. Возникший слабый гул встревожил и Таисия, и оба
