Всемогущего всей душой. Эта вера помогала и укрепляла меня в трудах целых двадцать лет!
– Хорошо, хорошо, – герцог жестом остановил собиравшегося что-то ответить Ленберга. – Только архиепископа тут еще не хватало.
'И канцлера, – добавил он мысленно. – Если эти железки на самом деле способны метать ядра на сотни шагов, да еще с грохотом и пламенем… Весь сброд разбежится после первого же выстрела!'. Неожиданно Гарольда охватило сильное возбуждение, какой-то совсем детский восторг. Он с нетерпением посмотрел на лонвардца:
– Чего же ты молчал все время? Почему сразу не сказал?
Рябая физиономия помрачнела, и герцог, еще не услышав ответ, догадался, что радость была преждевременной. Облизнув пересохшие губы, мастер начал издалека. Оказывается, проживал Фероцо не у старшины землячества, а дальше по улице. Через дом. С прошлого лета он с подмастерьями снимал там флигелек, ждал, когда сможет добиться аудиенции у императора. Но к несчастью Карл Третий заболел, и всем стало не до какого-то иностранца с его 'огненными трубами'. Потом император умер…
– Ты не о том говоришь, – перебил герцог. – Что у тебя не так? Да не тяни время, мерзавец!
– Весь мой запас пороха остался в подвале флигеля, где я жил, – выдавил из себя Фероцо. – Когда напали погромщики, я успел захватить только мешочек с образцом, который всегда держал под рукой…
– Это ловушка! – подозревавший подвох с самого начала, Ленберг почти обрадовался. – Он хочет заманить нас в засаду.
Быстро шагнув к лонвардцу, капитан схватил его за горло. Наблюдавшие за происходящим подмастерья возмущенно загалдели, но обнаженные клинки стрелков не давали им подойти. Не осмеливаясь сопротивляться, Фероцо умоляюще воззрился на герцога. Захрипел:
– Ваша светлость, я… х-ховорю правду…
Нахмурившись, фон Цутх приказал рыцарю отпустить мастера. С явной неохотой капитан подчинился. С шумом втягивая воздух, растирая передавленную глотку, Фероцо с обидой сказал:
– У меня подмастерье погиб, когда на дом напали. Если бы не мои ребята, я бы там тоже остался. А так мы пробились…
– Заткнись, – оборвал Гарольд. – Ты понимаешь, что я прикажу сделать с тобой, если твой рассказ окажется враньем?
Фероцо кивнул.
Сидевший в торце стола бородатый парень допил пиво и, раскатисто рыгнув, отставил кружку подальше. Позвал шарившего в чулане приятеля:
– Эй, Бычок!
– Чево? – откликнулся тот.
– Вылазь. Дело есть.
Что-то с грохотом упало на пол, покатилось. Чертыхнувшись, Бычок высунулся из двери:
– Чо надо, Хвост?
– Скушно, – делано зевнув, ответил первый. – До темноты ждать и ждать. Может, сыграем?
Коренастый, казавшийся из-за стеганой, обшитой железной чешуей куртки толстым, Бычок замялся. Наморщив низкий выпуклый лоб, пожал плечами. Подошел к столу. В левой руке он держал надкушенную колбасу. Нерешительно сказал:
– Я ваще-то хотел к бабам заглянуть.
Его приятель немедленно засмеялся:
– Ну даешь! Ты же только от них. Неужто опять зачесалось?
Другие разбойники, неторопливо выпивавшие и закусывавшие на кухне захваченного дома, осклабились. Польщенный общим вниманием, Бычок гоготнул. Демонстративно потряс рукой объемистый гульфик:
– У меня там всегда чешется. Стоит о бабе подумать – сразу твердый.
Он горделиво огляделся.
– А ты не думай, – фыркнул Хвост. – Лучше садись. Сыграем.
Он смахнул на пол лежавшие перед ним огрызки. Рукавом дублета вытер со столешницы лужицу пива. Полез за пазуху.
– Подвинсь, – Бычок хлопнул по плечу жевавшего Тима, и тот отодвинулся. – Щас я ему маленько мошну облегчу, а потом…
– Потом сразу к бабе, – закончил за дружка Хвост. – Слышали.
Он достал кожаный стаканчик, вытряхнул на стол два кубика. Шлепнул рядом увесистый кошель. Усмехаясь, посмотрел на Тима.
– Скока с ним знаюсь, – он мотнул вихрастой головой в сторону Бычка, – бабью от него житья нет. Когда в 'Серебряной рыбке' служили, Мамаша беднягу все выгнать хотела. За то, что девкам проходу не давал.
– Хрен бы она меня прогнала, – буркнул Бычок: высыпав горсть монет, он, громко сопя перебитым носом, сортировал их по номиналу в столбики. – Хто бы в заведении с пьяными дураками управлялся?
– И то верно, – согласился Хвост. – Я бы один точно не справился.
– Эх! – неожиданно вздохнул он. – Была 'рыбка', да сплыла…
– Зажарили вашу рыбку и схрупали, – засмеялся парень в кольчуге, которого Тим знал, как Франка. – Вместе с косточками. Со всей Монашкой.
– Верно, – кивнул Бычок. – Баронские дружинники – эт вам не сегодняшние 'пузыри'. Их за глотку с наскока не возьмешь.
Сидевший за Тимом здоровяк неожиданно грохнул кулаком по столу так, что кружки и миски подскочили. Сказал свирепо:
– Сегодня мы сами не хрен собачий. И никто нам не указ, кроме старшого. Я утром одному такому, с гербом, по голове топором стукнул, тока мозги брызнули. И шлем не помог.
Он презрительно сплюнул на пол.
– Верно, – поддержал Франк. – Вон какого зверя обложили – самого херцога! – он ткнул пальцем в сторону стены, за которой, через дом, начиналось хозяйство лонвардского старшины. – Наше время наступило. Вы, ребята, у Барона новенькие. Дня не прошло, как служите. А я под ним четвертый год хожу и никогда не жаловался. Завсегда знал, что с нашим хозяином не пропадешь.
Бычок покосился на говорившего, но ничего не сказал, положил монетку – ставку. Хвост присоединил свой полторак и, тряся стаканчик с 'камешками', заметил:
– Да нихто не спорит, братец. Сами к Барону прибежали, когда позвал.
– И не жалеем, – Бычок забрал кости у приятеля, выкинувшего пятерку с четверкой. – За один день стока добра взяли, што прям сердце радуется.
Он опрокинул стаканчик, прижав к столешнице. Поднял и все увидели, что выпали шестерка с пятеркой. Хвост чертыхнулся, удвоил ставку. Тим с любопытством смотрел. Его подмывало присоединиться, но вколоченное с детства правило 'не играть с теми, кого не знаешь', удерживало.
– Что взяли – ерунда, – пренебрежительно махнул Франк. – А вот что возьмем… – он заговорщически подался к игрокам. – У херцога с собой золотых немеряно: казну вез. Да цепь с драгоценными каменьями на шее такая, что за нее одну – целый город купить можно.
– Сука! – снова продувший Хвост от злости аж подскочил на лавке. – Бычок, сволочь, ты же меня без гроша оставишь! На хрена я глотки резал, если ты всю добычу заберешь?
Товарищ захохотал, сдвинул ставки к себе:
– Ничо, ночью, после того, как господ добьем, у херцога камешек себе из цепи выковыряешь. Или перстенек какой хапнешь. Вот и сравняется.
– Да пошел ты. Не думай, что я так сдамся. Утраиваю.
– Отвечаю, – набив рот колбасой, промычал Бычок. – Не твой седни фарт.
– Подождите, – остановил сидевший за Тимом здоровяк. – Я с вами.
– И я, – Франк придвинулся ближе. – Еще посмотрим, за кем удача ходит.
– Давайте, ребята, – не переставая трясти кожаный стаканчик с 'камешками', Хвост уставился на Тима. – А ты? Метнешь?
