-С раной? – переспросил он. - Но как это вышло?
-Вам лучше об этом знать.
-Но я совершенно ничего не помню.
-Когда поправитесь, можете обратиться в жандармерию, - она дала ему глотнуть немного воды. – А пока отдыхайте.
-Вот это да! – Локстон пощупал перевязанную голову и медленно опустился на подушку.- Неужели я докатился до того, что сам себе башку пробил. Позор!
Он снова закрыл глаза и затих. Так Типр пролежал несколько минут пока не услышал цоканье сапог по каменистому полу госпиталя, совсем рядом с собой. Локстон поднял веки.
Источником шума оказался молодой офицер жандармерии. Локстону удалось хорошо рассмотреть его, так как тот подошел к соседней койке, и аккуратно потеребил лежащего там человека за плечо.
Спящий открыл глаза.
-Паоло! – радостно произнес он и медленно начал вставать.
-Ты бы лежал, - побеспокоился пришедший, придерживая его за плечи.
-Ничего, - кряхтя, ответил больной, и продолжил вставать.
Когда он скинул с себя одеяло и сел на кровати, Типр с ужасом заметил, что у него до локтя не было левой руки. Кроме того у бедняги была перевязана другая рука, голова и обе ноги.
-Ну как ты? – спросил офицер.
-Как видишь уже лучше.
-Я тут принес тебе кое-что, и он вытащил из-за пазухи небольшой сверток и передал раненному.
-Спасибо, - произнес однорукий, прижимая сверток к груди.
-Ладно, поправляйся быстрее, - сказал жандарм. – Мне нужно идти.
-Ты сегодня не посидишь со мной?
-К сожалению, я спешу, - оправдался офицер, и, развернувшись, поспешно удалился.
-Ну что ж иди, - тихо произнес раненный ему вслед.
Затем он осмотрелся и, быстро, насколько позволяла ему всего лишь одна рука, достал из свертка фляжку, открыл ее зубами, и, сделав несколько глотков, спрятал под подушку.
-Не желаешь? – негромко спросил он у Локстона, наблюдавшего всю эту сцену.
-Нет, спасибо, - вежливо отказался тот.
-Что с тобой стряслось? – спросил однорукий, решив завязать беседу.
-Я бы и сам хотел знать, – честно ответил Типр. – Но, к сожалению, ничего не помню.
-Может это и к лучшему, - и, поморщившись от боли, однорукий снова достал фляжку и сделал несколько глотков.
-А с тобой то, что приключилось? – поинтересовался Локстон.
-Это долгая история.
-А я и не тороплюсь.
-Видел того парня, что принес мне выпивку?
-Да.
-Это лейтенант Паоло Гриффин – мой напарник. Если бы не он, меня бы уже не было в живых.
-Так ты тоже жандарм?- немного разочарованно произнес Типр, который откровенно недолюбливал представителей закона.
-Да. Забыл представиться: лейтенант Куган Зольнер, - и он протянул свою единственную руку Локстону.
-Рип Палфек, - соврал Типр, аккуратно ответив на рукопожатие.
Вообще он редко называл свое настоящее имя, тем более незнакомым и уж тем более жандармам.
-Ты и вправду хочешь послушать, как я умудрился так покалечиться? – грустно переспросил Зольнер.
-Ну, если ты не против? – ответил Локстон, и приготовился слушать.
Недаром его звали Типр «Всезнайка». Из таких вот историй он получал кучу разной информации, которую затем мог превратить в деньги.
Куган глотнул еще выпивки, затем снова лег в постель, и, повернувшись к Локстону начал рассказ.
-Это случилось несколько дней назад. От начальства поступил приказ найти одного человека. Не скрою, что за это было обещано вознаграждение, иначе мы бы и не шелохнулись. На следующий день после приказа, Паоло подошел ко мне и сказал, что у него есть информация о разыскиваемом. Он поведал мне, что тот якобы скрывается на старой мельнице за городом. Я поблагодарил Паоло, за то, что он поделился этим со мной, и мы немедля отправились туда.
Мельница эта была совсем старая и ей уже давно никто не пользовался. Если бы я был преступником, то спрятался бы, наверное, именно там, - здесь он остановился и поморщился от боли.
-И что дальше? – спросил Локстон, несмотря на то, что Зольнеру стало хуже. Он почувствовал наживу и желал услышать продолжение.
-Дальше мы достали оружие и вошли внутрь, - наконец продолжил Зольнер, когда боль стихла.
-Там было тихо. Паоло решил осмотреть первый этаж, а меня отправил наверх. Забравшись по хрупкой лестнице, я оказался на деревянном настиле. Доски были очень старыми, но весьма крепкими, хотя некоторые трещали под ногами. Я осторожно начал пробираться по узкому коридору и вдруг в одном месте пол провалился и я оказался в дыре, ели удержавшись за края руками.
Паоло! Помоги мне! – закричал я.
Ты его нашел? – спросил он снизу.
Я провалился в пол! – ответил я. – И если ты не придешь, будешь собирать меня внизу по частям!
И хотя высота была всего около пяти метров, краем глаза я заметил, что подо мною валяется какая- то железяка, так что попади я на нее, мне бы не поздоровилось.
-И долго ты так висел? – уточнил Локстон.
-Всего несколько минут. Тогда мне не было страшно, ведь мой друг был совсем рядом, и уже спешил на помощь. Я услышал, как он карабкается по лестнице и ждал, что он вот-вот появится из-за поворота, но его все не было.
Паоло! Где же ты? – снова закричал я. - Лестница сломалась!
Я не могу к тебе пробраться, - услышал я в ответ. Сейчас попробую взобраться в другом месте – ответил мне напарник.
Постарайся побыстрее! – вновь крикнул ему я. – Еще немного и я сорвусь.
Тут я почувствовал, что силы мои на исходе и нужно что-то делать. Собравшись, я попытался выкарабкаться из ямы, и это мне почти удалось, но неожиданно доска, за которую я держался, тоже сломалась, и я сорвался вниз. Потом удар и мгновенная потеря сознания.
-Обо что же ты все-таки покалечился?
-Паоло сказал, что я попал на старый молотильный нож, - тут Зольнер запнулся. - Он вытащил меня оттуда и привез сюда, истекающего кровью. К сожалению, руку спасти не удалось…
Здесь он замолчал.
-Ужасная история, - посочувствовал ему Типр, заметив, как у Зольнера на глазах появились слезы.
Покалеченный жандарм видимо застеснялся слез, и неуклюже перевернувшись на другую сторону, затих.
В этом рассказе Всезнайка отметил для себя несколько странных вещей, которые требовали уточнения, но все ж решил больше не доставать Зольнера расспросами. Он лег на спину, и, закрыв глаза, чтобы лучше думалось, прокрутил еще раз в голове всю эту историю.
На первый взгляд все вполне смахивало на несчастный случай с героическим спасением, но некоторые вещи, если вдуматься, совсем не вписывались в общую картину.
Самым странным Локстону показался тот факт, что лестница, выдержавшая плотного Зольнера,
