Но Сергей ничего уже не слышал. По слегка шатающейся походке девушки, по ее безжизненно- удрученно болтающимся рукам, по зареванному лицу он понял, что случилось что-то ужасное.
— Это ко мне, — заверил Сергей гостеприимного хозяина и добавил: — Что-то случилось — мне надо идти.
— Понимаю, — ответил Саша, — если что — заходи. Всем, чем смогу — помогу.
Но Сергей, к сожалению, пропустил эти слова мимо ушей — душой он уже был со Светой, и, кажется, в сердце его снова заискрились огоньки любви.
Глава 25. Беда
Открыв дверь на улицу, Сергей увидел всё. Перед ним стояла Света, это была именно она, но похожа на себя прежнюю была весьма и весьма смутно. Теперь она больше походила на воскового истукана — лицо белое как ноябрьский снег, тело недвижно и сковано чем-то злым, жестоким и ужасным, идущим из самого нутра души, и только в ее прелестных лазуревых глазах теплилась жизнь — если таковой можно назвать смесь непонимания, отчаяния, гнева и мольбы.
— Что случилось, Светик? — робко, вполголоса вымолвил Сергей, хотя и без того уже понимал, что произошло действительно нечто страшное, скорее даже ужасное, а может и самое худшее.
Но Света молчала, губы ее трепетали словно крылья раненой бабочки, будто силились что-то сказать, но не находили сил, а потому им оставалось дрожать мелкой, едва различимой дрожью. Наконец, рот ее задвигался, однако ни слов, ни даже невнятных звуков Костров не услышал. И тогда… и тогда он сделал шаг вперед, притянул легкое тело девушки к себе, прижал его к груди, обхватил стройный стан как можно сильнее, едва ли не до хруста ребер… И все же ему казалось, что в руках у него не тело, а твердый камень, неподвластный его рукам, не чувствующий его силы, не воспринимающий боль… Света покорно положила голову на плечо и медленно начала оживать… Наконец, Сергей услышал ее тихое всхлипывание… И чем сильнее оно становилось, тем крепче он прижимал ее к себе, словно стараясь удержать от распада, стараясь не потерять, не отпустить, а слить с собой, более сильным и крепким, вдавить в себя, вдавить вместе со слезами и болью, которую она ему так доверчиво принесла…
«Так странно, — думал Сергей, — еще недели не прошло, как она меня успокаивала, приводила в себя, была такая веселая, бодрая, светлая, а сейчас все наоборот — уже мне надо приводить ее в чувства, помогать и поддерживать…»
Тем временем рыдания девушки достигли апогея, и юноше приходилось напрягать все свои тренированные мускулы, чтобы выдержать напор страдающего девичьего тела, чтобы не выпустить его, не расцепить руки… Но слаб человек, и тело его немощно, особенно хрупкое, легкое тело юной девушки, а потому вскоре рыдания переросли снова в плач, плач обратился во всхлипывания, а они, становясь все реже и реже, медленно катились к молчанию, но не к изначальному молчанию шока и оцепенения, а к молчанию умиротворения и покоя. Трудно сказать, сколько времени они так стояли, слившись телами, — может 15 минут, а может и все полчаса, пока тело Светы не обмякло, не стало снова послушным и податливым как пластилин…
Сергей потом не смог вспомнить, как они переместились с улицы к нему в гостиную — то ли он отнес ее, то ли отвел, — но теперь, сидя рядом на диване и держа друг друга за руки, они смогли говорить:
— Что случилось, Светочка? — повторил свой вопрос Костров, стараясь глядеть как можно нежнее в красное зареванное личико девушки, ставшее от пережитого не столько менее прекрасным, сколько более трогательным.
— Виталя… — только и сказала Света, глубоко-глубоко вздохнув.
— Что с ним? Он разбился? Погиб? — стремясь поскорее избавиться от неопределенности, вопрошал Сергей.
— Не знаю… Понимаешь, оттуда позвонил его сослуживец, кажется, ну, и сказал, что… что его вертолет… упал в горах…
— Ну, и…? Это все? Когда это было? — продолжал пытать собеседницу Костров.
— Сегодня утром… Сейчас идут поиски…
— И чего же ты расстроилась так? Ведь ничего еще не ясно, зачем заранее думать о худшем?
— Я чувствую… Я поняла по интонации, что никого не нашли и не найдут, только пока не говорят… Может, ты по своим каналам сможешь больше узнать? Помоги, а?
— О чем речь! Давай-ка я тебя чаем напою, а потом позвоню…
— Нет, ты сначала позвони, сразу, пожалуйста!
— Хорошо, сразу так сразу. Только вот кому? Главкому в Москву как-то неудобно, я его едва знаю… Кому же лучше всего… Дай-ка подумать… — и Сергей, продолжая гладить тонкие руки девушки, стал что-то лихорадочно вспоминать.
— Точно, это лучше всего, — наконец, припомнив нечто простое и само собой разумеющееся, проговорил Сергей. — Позвоню-ка я Свешникову, у него и авторитета больше, и связей едва ли меньше, чем у отца, да и тебя он знает хорошо и не откажет…
Через два часа нервного ожидания, в ходе которого они абсолютно молча пили чай — от спиртного девушка наотрез отказалась, — пришли вести и они, как и догадывалась Света, оказались неутешительными: спасательная операция еще до наступления темноты свернута, на месте катастрофы найдено только одно тело командира, тогда как тела остальных членов экипажа — штурмана и второго пилота, которым и был Виталий, — пропали, что означало, скорей всего, лишь одно — они попали в плен к боевикам.
— Значит, есть надежда. Плен — не смерть! — успокаивал Свету Костров. — Вон, на прошлой неделе Березовский трех наших привез в Москву, так что еще поборемся… Только не расстраивайся так, я уверен, что мы его найдем, и все будет хорошо.
— Мы? — вскинула брови девушка. — Ты будешь искать? Поедешь туда? — и, не дожидаясь ответа, тут же злобно добавила: — Ты, именно ты лишил меня мужа! Ты соблазнил меня! Поимел в свое удовольствие, а я должна теперь расплачиваться, да?
— Света, что ты говоришь, ну зачем ты так?
— Конечно, хочешь сказать, что я сама захотела и потому во всем виновата я одна. Сучка не захочет — кобель не вскочит, ведь так, ведь так, скажи!?
— Ну, блин, причем здесь это… Никто не виноват. Так получилось…
— Зачем, зачем я отдалась тебе!!? Что в тебе нашла? — не унималась девушка выливать свой бессильный гнев. — Ладно бы удовольствие получила, а то ведь так — просто сделала одолжение, пожалела тебя, а себя наказала — на всю жизнь наказала… Ой, дура я дура!!! Зачем, зачем ты взял меня? Ты ведь не любишь меня, а я — тебя… просто ненавижу!
— Света, перестань, прошу тебя, не надо!
— Гад ты, вот ты кто, похотливый гад. Жизнь мою загубил… — подвела итог грустному общению девушка. — Прощай, прощай и живи дальше, радуйся, скотина, мразь…
— Ты все сказала! — гневно зашипел Сергей, у которого спокойствие имело тенденцию быстро переходить в гнев, когда его задевали за живое. — А теперь уходи, вали давай!
— Да уж не останусь, и не надейся! — сказала и ушла, ушла в темноту наступившей ночи, а Сергей…
Сергей, не долго думая, несмотря на апогей ночи, бросился вниз, на второй этаж. Ему нужен был совет, нужна была помощь! «Эх, и зачем я с ним играл в кошки-мышки? Почему сразу не рассказал о пророчестве Анфисы? А теперь еще Светка со своей бедой!» — проносились скорые мысли в голове юноши…
Долго-долго он звонил в дверь, но безрезультатно — за ней было тихо как в гробу… «Неужели он ушел, уехал по делам службы! Саша-Саша, как же не вовремя, как ты мне сейчас нужен!» Сергей стал пинать ногой железную дверь фээсбэшника, в итоге — через минуту открылась… соседская дверь.
— Чего стучите, молодой человек? Милицию что ли вызвать? — это был голос зрелого мужчины,
