— Не могу объяснить. Просто… совсем по-другому…
Спустя некоторое время, он спросил:
— Ты довольна?
— Нет, нет! Не торопи меня. Ты можешь придать им любую форму?
— Не совсем любую… Волосы сами принимают удобную форму… но я пользуюсь расческой. Правда, сейчас у меня ее нет.
— Расческой?!
— Это такая пластина… с зубчиками… похожа на вилку, только из мягкого материала.
— Разве нельзя пользоваться пальцами? — Она бережно пропустила его волосы сквозь тонкие пальцы.
— Не всегда удобно…
— Сзади немного колючие…
— На затылке короче.
Казалось, Дождевая Капля что-то вспоминает.
— Брови, — вымолвила она, — это так называется? — Девушка провела кончиками пальцев по густым бровям Селдона. — Как приятно! — призналась она и нежно рассыпчато рассмеялась, почти как младшая сестра. — Какие они славные…
Селдон начал нервничать:
— Это все, что входило в твои условия?
Всем своим видом она дала утвердительный ответ, но промолчала. Вместо этого она поднесла пальцы к лицу и понюхала. Селдон начал терять самообладание.
— Удивительный аромат… — мечтательно произнесла Сестра. — Я смогу… ты разрешишь мне когда- нибудь еще прикоснуться к ним?
С большим трудом он пообещал:
— Если ты дашь мне твою книгу для изучения, возможно дам…
Дождевая Капля быстро просунула руку в складки хитона и из невидимого кармана достала книгу в мягком, плотном переплете. Селдон взял ее, с большим трудом сдерживая волнение. Пока Хари натягивал наголовник, Дождевая Капля снова поднесла пальцы к лицу, понюхала их и нежно лизнула руку.
— Гладила твои волосы? — переспросила Дорс Венабили. При этом у нее был такой вид, словно она сама хочет провести во ним рукой. Селдон инстинктивно отклонился:
— Умоляю тебя! Не надо. У нее все это походило на извращение!
— Думаю, что с ее точки зрения — так и было. А разве тебе это не доставило удовольствия? — лукаво спросила Дорс.
— Удовольствие?! О чем ты говоришь, у меня мурашки бегали по коже. Когда она, наконец, прекратила — я вздохнул свободно. Мне даже стало страшно, вдруг это не последнее ее условие!
Дорс расхохоталась.
— Ты испугался, что она будет принуждать тебя к близости? Ты разочарован?
— Как ты можешь?! Мне нужно было получить Книгу!
Они были в своей комнате и Дорс включила защитное поле от прослушивания. На Майкогене наступала ночь. Селдон с удовольствием снял чехол и робу, и принял ванну. В этот день он очень тщательно расчесал волосы и красиво уложил их, предварительно дважды намылив и дважды сполоснув. Он сидел в кресле в ночном халате, который отыскал в ванной. В глазах у Дорс бегали чертики.
— А она заметила твою растительность на груди?
— На мое счастье, ей не пришло на ум!
— Бедный Хари… Во всем, что произошло, нет ничего неестественного. Ты просто не был готов, вот и все. И у меня были бы аналогичные трудности, окажись я наедине с кем-нибудь из Братьев. Даже еще большие — с учетом отношения к женщинам. От меня бы просто потребовали удовлетворения желаний, без всяких возражений с моей стороны.
— Ну… не знаю, Дорс! Для тебя все это кажется естественным потому, что ты не испытала того, что испытал я. Бедняжка находилась в крайнем сексуальном возбуждении: нюхала пальцы… лизала их… Если бы у нее были свои волосы, она бы не придавала этому такого значения.
— Именно поэтому я и сказала — естественно. Все, что запрещается, так или иначе — сексуально возбуждает. Представь себе общество, где женщины не закрывают грудь… Тебя бы взволновал вид обнаженной женской груди?
— Думаю, что… да. Пожалуй!
— Может быть, ты бы больше заинтересовался этим, если грудь всегда была скрыта, как принято обычно, а? Вот послушай, сейчас я расскажу тебе об одном случае, произошедшем со мной дома, на Синне… Я надеюсь, тебе знакомо понятие — курорт, пляж? У вас на Геликоне они есть?
— Естественно, — Селдон был слегка задет. — Ты, наверное, полагаешь, что Геликон состоит из одних горных пейзажей?
— Не обижайся, Хари! Просто мне хотелось быть уверенной, что ты сможешь понять суть истории. На Синне не придают значения тому, как одеты на пляже люди.
— У вас есть нудистские пляжи?
— Ну, не совсем… Однако, даже если бы кто-нибудь совсем разделся — никто бы не осудил. Словом, пляжный костюм сведен к минимуму. Застенчивостью мы не страдаем.
Селдон заносчиво произнес:
— В таком случае, у нас на Геликоне более строгое представление о скромности!
— Разумеется! Это я уже заметила по твоему отношению ко мне. Так вот. Я сидела на берегу озера, когда ко мне приблизился юноша. В этот день я его уже встречала один раз. Это был симпатичный, нормальный парень. Он присел на подлокотник моего кресла и положил правую руку на мое открытое бедро чтобы не потерять равновесия. Мы поболтали с минуту или чуть дольше, и он проказливо признался:
— Вот здорово! Мы с тобой едва знакомы, я кладу тебе pyку на бедро, а ты воспринимаешь это совершенно спокойно! Будто бы и не замечаешь. После этих слов я действительно обратила внимание на его руку. Обнаженное в общественном месте тело — теряет сексуальную привлекательность. Как я уже сказала, — возбуждает то, что скрыто от глаз. И парень тоже это почувствовал, потому что признался: «Вот если бы я сделал то же самое в более формальной обстановке — ты вряд ли бы спустила мне!». Я просто посмеялась и мы продолжили болтать о всякой чепухе. Причем, стоило мне обратить внимание на его руку, как он тотчас же ее убрал. Вечером я оделась к ужину с особенной тщательностью, гораздо более строго, чем этого требовали правила. Мой молодой знакомый был очень удивлен. Я подошла к нему и сказала:
— Привет, я одета в длинное платье, но под ним обыкновенное бедро. Я разрешаю тебе — можешь поднять подол и положить свою руку на тоже место.
Он попытался, ведь я позволила, но вокруг было столько любопытных глаз… Я не пыталась помешать, да и никто не стал бы… однако, у него ничего не вышло. Он не смог справиться с собой. Народу было столько же, сколько и днем на пляже. Инициатива была моя… Но парень не смог переступить через незримый барьер. Те условия утром отличались от обстановки зa ужином. И это сильнее любой логики.
Селдон заявил:
— А я бы, наверное, смог!
— Ты уверен?
— Абсолютно!
— Даже с учетом того, что ваши понятия о сдержанности выше наших?
— Да!
Дорс присела на свою кровать, закинула руки за голову и растянулась на спине.
— И тебя совершенно не смущает, что под ночным халатом у меня практически ничего нет?
— Отнюдь! Что касается смущения, так это зависит от традиций. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, как ты одета.
— Что же, все правильно. Если уж нам суждено какое-то время делить кров, самое лучшее —
