Через барьер перелезает юный моряк Эдик Евсеев, существо до крайности ветреное и вздорное, в узких, снизу расклешенных брючках. Товарищи пытаются его задержать, но он отмахивается и бравой походочкой направляется к медведям.
В толпе паника, крики. Девушки потрясены. Бежит с фотоаппаратом бродячий репортер.
– Кто это? Кто это?
– Рашен сейлор.
Медведи встревожены вторжением незнакомой фигуры на их территорию. Они встают на задние лапы, волнуются, рычат.
ЭДИК. Разрешите представиться. Эдуард Евсеев, член экипажа танкера «Вышний Волочек». Глава семьи, кажется? Здравствуйте, папаша.
Медведи с грозным видом надвигаются на него.
ЭДИК. Алё, зачем столько шума? Давайте потанцуем. Йе, йе, йе, хали-гали…
Он щелкает пальцами и танцует среди разъяренных медведей.
Публика в страхе и восторге аплодирует. Служители зоопарка тянут шланг с водой. Товарищи Эдика напряженно и сумрачно следят за происходящим, они готовы прийти на помощь.
Огромный медведь притирает Эдика к борту вольера.
– Ну-ну, папаша, это уже лишнее. Не люблю сантиментов. Пусти!
В обнимку с медведем они кубарем катятся по дну вольера и падают в бассейн. Эдик выныривает, кое- как вылезает из воды и садится на край бассейна.
Вслед за ним вылезает медведь и садится рядом.
ЭДИК. Ну, папаша, спасибо за трогательный прием. Может быть, обратным рейсом из Одессы будем у вас, тогда зайду. Ты про Одессу слыхал?
МЕДВЕДЬ. У меня там брат.
ЭДИК. Что передать братишке за вашу жизнь?
МЕДВЕДЬ. Скажи, ничего живем, сносно. Климат здесь ужасный. В общем, помираем…
В это время в публике – ах-ах: в вольер, пользуясь суматохой, забралась маленькая девочка.
– Пока, папаша, – сказал Эдик, потрепал медведя по плечу и встал.
– Ты бы хоть посочувствовал, – промямлил медведь.
– А я сочувствую, – быстро сказал Эдик. – Я по-человечески солидарен. Очень даже сочувствую.
– Спасибо, – вяло поблагодарил медведь. – Привет брату.
Эдик, подхватив на руки девочку, бодро направляется к выходу из вольера, передает девочку родителям, перепрыгивает берез барьер, пожимает руки, похохатывает, позирует фоторепортеру.
– Ваше имя, сэр? – кричит репортер.
– Эдуард Евсеев – эсквайр, – отвечает Эдик, ищет победоносным взглядом своих товарищей, но видит только их удаляющиеся спины.
В живописном средиземноморском порту среди множества других судов выделяется белая громада танкера «Вышний Волочек».
Дорого обошлось Эдику Евсееву его фанфаронство. На общем собрании сурово осудили его члены экипажа, а первый помощник капитана Юрий Федорович Водовозов, мужчина весьма суровый, сказал:
– Пусть нам расскажет товарищ Евсеев, как он дошел до жизни такой.
– Попутно я малютку спас, – быстро сказал Эдик.
– Про малютку мы знаем, – перебил его Водовозов, – и акт ее запоздалого спасения принимаем во внимание. Вы нам лучше расскажите, как, вместо того чтобы налаживать культурные контакты с прогрессивными слоями местного населения и достойно представлять наш нефтеналивной флот, вы попались на удочку дешевой провокации и вступили в общение с буржуазными медведями. Где ваша собранность, где ваша цельность, где ваше духовное здоровье?
– У него брат в Одессе, – растерянно пробормотал Эдик.
– У кого, позвольте вас спросить?
– У папаши-медведя.
– Так, – сказал Водовозов и сделал пометку в блокноте. – Можете идти.
– Попутно я малютку спас, – сказал Эдик.
– Идите.
– Попутно я зарубежную малютку спас, – пробормотал Эдик, выходя из «красного уголка».
Он стоит на палубе и смотрит на удаляющийся средиземноморский порт. Смотрит вдаль с глуповатой задумчивостью, щелкает пальцами, напевает хали-гали, подтанцовывает.
Мимо проходит ехидный моторист Свечкин.
– Как себя чувствуешь, Эдик, в завязанном мешке?
– Папа, хали-гали, мама, хали-гали, – поет Эдик.
Подходит высокий красавец комсорг Александр Александров.
– Эх, Эдька, а мы из тебя человека хотели сделать.
– Йе, йе, йе, хали-гали! – вопит Эдик.
Александр Александров, махнув рукой, отходит.
Спускаются сумерки над безбрежным морем. Могучий танкер ровно идет своим курсом. Медленно вращается антенна радиолокатора, в окнах рубки видны лица рулевого и вахтенного штурмана, ратьер отбивает позывные встречным судам, все слажено, точно, все на месте, лишь Эдик Евсеев бесцельно слоняется по судну, таращит глаза в море. Взгляд его так странен, что мы даже не в состоянии его охарактеризовать.
Эдик сидит за обеденным столом в родном доме, за обе щеки уплетает кулеш.
За его спиной на стене портрет бравого усатого моряка – его отца. Возле стола стоит мама Эдика. Пригорюнившись, смотрит на беспутного сына.
– Ох, Эдичка-Эдюля, кто ж тебя выдумал?
– Ох, мама-мамочка, – в тон ей мямлит Эдик с набитым ртом, – не понимаете вы морской души. Вот папа вернется, он меня поймет.
Десять юношей-дискоболов застыли в классической позе, образуя круг. В центре круга появляется Эдик Евсеев. По взмаху его руки дискоболы бросают свои диски во все стороны света.
Тайное собрание гангстеров. Все в масках, но на лацканах пиджаков значки с названием банды «Коза ностра» и фамилии участников. Один из участников собрания снимет маску – это Эдик Евсеев. В руке у него пистолет. Главари банды поднимают руки.
Классическая фигура – Лаокоон. Появляется Эдик Евсеев, одним движением выдергивает змею, обматывает ее вокруг себя. Лаокоон аплодирует.
По бесконечно-величественной лестнице вверх медленно поднимается Эдик Евсеев. На руках у него потерявшая сознание красавица в купальном костюме. Внизу – обескураженно рычащие львы.
Песня № 1
Стеклянное кафе «Орбита» в небольшом
