Вот папа вернется, он меня поймет.
…
под напором страшного урагана с треском рвутся паруса каравеллы… позванивая доспехами, проходит строй древнегреческих воинов… с ревом несутся по ночному шоссе мотоциклисты в черной коже… йе, йе, йе, хали-гали…
– Прошу вас, отдайте швартовы, – говорит капитан из рубки, достает судовой журнал, делает запись:
«В торжественной обстановке отмечен юбилей капитана Б. И. Зуппе. Нет ничего сильнее морской дружбы».
«Лада» выходит из акватории порта. На палубе стоит Эдик Евсеев, рядом Толя Маков восхищенно заглядывает ему в рот. Эдик высокопарно читает по книжке:
– Законно, ценно! – восхищается Толя Маков. – Эдик, какая книжка?
– Приключенческая, – отвечает Эдик. – Одиссея.
– Кто автор?
Эдик смотрит на обложку.
– Гомер.
«Лада», поднимая носом белые буруны, важно плывет по свежему Черному морю.
Капитан стоит за штурвалом. Эдик, размахивая рукой, читает «Одиссею» восторженному Толе Макову, боцман Витя Сорокин и «трюмные черти» забивают козла, Бесо и Шота ожесточенно ругаются друг с другом по-грузински.
– Ты ненормальный! – кричит Бесо.
– А ты, Бесо, осел! – кричит Шота.
– Я проклинаю тот день, когда с тобой связался, – кричит Бесо.
– Ты не понимаешь элементарных вещей! Ты дилетант! – кричит Шота.
– В чем дело, товарищи? – спрашивает из рубки капитан.
– Ты хочешь кушать, Шота? – по-русски спрашивает Бесо.
– Нет, спасибо, – по-русски отвечает Шота.
Они отходят подальше от рубки и продолжают свой яростный спор.
«Лада» приближается к земснаряду, становится борт в борт. Шум работающего земснаряда заглушает слова команды. Экипаж «Лады» продолжает заниматься своими делами: боцман и «трюмные черти» забивают козла, Бесо и Шота ругаются по-грузински, Эдик читает «Одиссею», Толя слушает. Капитан в растерянности выбегает на палубу, сам бросает швартовы, принимает с земснаряда шланг, отводит его в трюм.
ВИТЯ СОРОКИН. У кого шестерка есть?
БЕСО (по-грузински). Как ты подойдешь к желчному пузырю? Отвечай!
ЭДИК. Руки мои вас рубить не уймутся до тех пор, покуда кровию вашей обиды моей дочиста не отмою…
Капитан, пробегая по палубе, задел Эдика.
ЭДИК. Полегче!
КАПИТАН. Извините, пожалуйста.
Земснаряд качает пульпу в трюм «Лады».
Эдик откладывает книгу, оглядывается.
На палубе земснаряда стоит, скрестив руки на груди, голый по пояс детина.
– Эй, как дела, голова садовая? – кричит ему Эдик.
– Сам голова садовая, – обижается детина.
– Чего обижаешься? Как работенка, спрашиваю?
– План даем.
– А золота много намыли?
– Гы-ы, – смеется детина. – Сейчас полный трюм золота вам накачаем.
– Ох, голова садовая, – сокрушается Эдик. – Под вами на грунте испанский галеон лежит, полный золота, а вы ушами хлопаете.
– Ладно болтать-то, – отмахивается детина, но тут же настораживается. – Иди ты!
– В журнале «РТ» напечатано! – кричит Эдик и показывает журнал издали. – В прошлом году на этом месте ныряльщики мешок золотых дублонов вытащили. Все трое по «Волге» купили, понял?
Детина, ошеломленный, смотрит вниз, пытаясь проникнуть взглядом на дно, полное сокровищ.
– Тут, небось, глыбко…
– Глыбко, глыбко, – передразнивает его Эдик. – Такой мощага, а глубины боится! Подумай, голова садовая, «Волгу» купишь, дом построишь…
Детина, как завороженный, смотрит в мутную воду.
«Лада» отваливает от землечерпалки. Эдик Евсеев и Толя Маков, перемигиваясь, следят за детиной.
Детина как угорелый срывается с места, бежит по палубе и скрывается в недрах землечерпалки.
– Ох, ценно! Ох, законно! – хохочет, изнемогая, Толя Маков. – Ох, выдается ценная хохма! Ох, законный шухер! Я восхищен ведь тобою, Эдик Евсеев, вождь хитроумный, властитель Итаки…
– Силы свои береги, Толя Маков, разумный, сын благородный, следуй за мною, я книжку тебе почитаю, – величественно ответствует Эдик, обнимая Толю за плечи.
– Ох, Эдичка-Эдюля, кто ж тебя выдумал? – вздыхает мама.
– Ох, мамочка-мама, – в тон ей с набитым ртом бубнит Эдик, – не понимаете вы морского характера. Вот папа вернется, он меня поймет.
…
летящие цветы, серпантин, флажки… восторженные лица… в открытом автомобиле стоит Эдик, приветствует толпу… свист лассо… оскалы… красавицы… бульдоги… йе, йе-йе, хали-гали…
Городской пляж, заполненный до отказа, наподобие лежбища котиков.
Пляж ворочается, подпрыгивает, живет напряженной интеллектуальной жизнью.
В сверкающем море мимо пляжа медленно тянется несуразное судно – паровая шаланда «Лада».
Груженная донным илом «Лада» идет в виду пляжа своим курсом.
Эдик Евсеев и Толя Маков сидят на борту, свесив ноги к близкой воде. Эдик читает Толе журнал «РТ».
– «Послушай, Джо, – сказал агент ФБР гангстеру Валачи. – От ваших ребят мы постараемся тебя уберечь, но от электрического стула ты должен спасаться сам. Мы уже почти знаем название вашей шайки, ты должен только кивнуть. Ну, Джо, как она называется? Коза…
Джо Валачи смертельно побледнел…»
На баке лежат «трюмные черти», решают кроссворд. Рядом боцман Витя Сорокин пишет письмо, шевеля толстыми губами.
– Здравствуй, Витя, – шепчет он. – Почему ты мне так долго не пишешь? Я знаю, что ты много работаешь на своем судне, я тоже много работаю, но…
– Витя, назови жвачное животное, – просить Сидор.
– Верблюд, – говорит боцман.
– Верблюд не лезет.
– Отстань, Сидор!
– Назови горную систему, Витя!
– Кавказ.
– Не лезет.
