Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля

И не были спокойны из-за неотлучной боязни.
Твердость и спокойствие они уже потеряли,
Ибо встречали мечи беспрерывно.
И сколько на них прежде охотились бойцы газавата
Так же, как на голубей охотятся соколы!
Сколько нападали на них, убивая внезапно,
Так же, как львы нападают на скот.
Но только — изменчивость времени, унижая могущество,
Возвышается, тем самым становясь недоступной и для угнетенного.
Прежде это время пришло к нам со счастьем блаженным,
А затем заменило его нам постоянным несчастьем.
Это время повернулось к нам бедой и напастью.
Враждует оно с нами особенно, [выбрав нас] из всех людей.
Меч несправедливости оно обнажило на нас
И направило все усилия для обращения нас в бегство.
Оно наполнило дом ислама безбожием
А нас подвергло побитию стрелами.
Разграблению [подвергло] жилища[165] в неподвижных горах
И области на вершинах холмов.
А также и те неприступные и открытые селения,
Которые возвышаются между гор, поднимающихся к небу.
Да. Особенно Гуниб
Гора, не нуждающаяся в укреплениях защиты. [263]
Она сотворена [так, что] укреплены границы
И преграждены пути на вершину ее.
Окружили ее стены — ограды утесов,
Как облака со всех сторон.
Гуниб-гора высокая поднимается до самого неба,
Собрала она все удобства в себе в совершенстве.
На Гунибе нашел защиту имам и люди религии,
Когда убедились они в слабости [оказанной] им поддержки.
Но и Гуниб Шамиля не избавил от бедствий судьбы.
Разве ж можно избавиться от неизбежности рока?
Поднялись [враги] на Гуниб только при помощи хитрости,
В то время когда все люди находились [там] в беспечности.
И если бы не окружили их при помощи хитрости,
То не взяли бы боем и в тысячу лет.
Если ты [хочешь] спросить у меня о заре дня осады,
То лучше не спрашивай — это день воскрешения мертвых.
Сколько разжигающих битву очутилось повергнуто
В разожженном ими самими пламени битвы.
Да будут тысячи приветствий и мир
Над павшими за веру в доме ислама.
Они уже добились воздаяния и блага владыки,
Они смежили веки, [уйдя] от людей благородства.
Они предпочли агонию смертного часа
Приятности жизни в государстве неверного.
Да и что [остается] для мужа, если не предпочесть
Смерть жизни под сенью сокрушения.
О скорбь моя над этими жилищами,[166]
Жилищами мусульман, ставшими наподобие дома злополучия. [264]
Неверные утвердились насильно над мусульманами
Путем изгнания, над жилищами — преданием их племени.
А ведь прежде не овладевали этими жилищами
Даже владетели силы, мужества и благопристойности.
И были прежде они жилищами, приятными
Для героев и товарищей-братьев взаимнообязанных.
Были они сынами доверия, дружбы, опытности
В битвах и схватках.
Они в совершенстве [владели] оружием. Они — львы.
Они — защитники для всех потерявших защитников.
Их груди раскрылись для газавата,
С целью возвысить шариат и божие слово.
Они приготовились так, как могли, для джихада,
Приложа все способности-силы для этих целей.
Они завалами преградили границы, поджидая врагов
На каждом пути со вниманием.
Они жаждали разгара битв и сражений.
И вот они уже оживились в опасностях пыла войны.
Они снова и снова возвращались в пыл битвы,
Или отступали перед превосходством врага при слабой поддержке.
О скорбь моя над ними — участниками газавата;
Они устремлялись к джихаду до полного изнеможения сил.
Свершали они непрерывные войны до тех пор,
Пока смерть в битве не сделала малым народ для поддержки.[167]
Сколько пало за веру героев из них.
И сколько раз при посредстве меча проникали они в середину врагов. [265]
Но вот уже истощились наисовершенные из людей мужества,
Остались лишь презренные, как вороны-рухамы.[168]
Овладели ими люди неверия,
Путем их унижения и обращения в бегство.
Они принудили к неверию тот народ,
Который так долго трудился в религии ислама.
Передавалось нам в хадисах «Ас-Сахих»[169] о том,
Что религия станет как нечто истлевшее.
А не [в подтверждение ли] этого увеличивается слабость
В религии, и становятся рвущимися ее связи?
Эх! А если бы нам всем умереть
И находиться бы до этого уже прахом в могиле!
О друг мой! Если б ты видел своими глазами то, что я излагаю,
То ты, без сомнения, вопил бы от горя.
Если ты способен дивиться, то самый удивительный из рассказов — это мой.
Слушай же его ты со вниманием.
Я сообщу вам дивные вещи, происшедшие
У праведных, свободнорожденных благородных.
Вот уже возложили имамство с покорностью
На имама — Гази Мухаммеда.