— Что делаю? — Старуха пригорюнилась. — Горе мыкаю! Муку терплю мученическую! Как Нинка, зараза, меня сюда оприходовала, так и началась моя мука! Вот уже пятый год терплю, и конца этому не предвидится!..
— Нинка? — машинально переспросила Надежда. — Кто такая Нинка?
— Невестка моя! Мымра полоротая, каракатица безмозглая, крокодилица кривоногая, дрянь подзаборная! На жилплощадь мою позарилась и задумала от меня избавиться. Что ни вечер — «Скорую психическую» вызывала, будто я ненормальная. Сама она ненормальная! Вызывала да вызывала, пока сюда не упекла. И здесь денег врачам дала, чтобы меня за ненормальную признали… а я еще всех их нормальнее буду! Я их на чистую воду выведу! Будут знать Карапузову!
Надежда решила, что к ней действительно привязалась психически больная, и не знала, как от нее отвязаться. Видимо, эта мысль отчетливо проступила на ее лице, потому что старуха Карапузова насторожилась и проговорила своим скрипучим голосом:
— Ты, женщина, не подумала ли чего? Может, думаешь, Карапузова и вправду ненормальная? Да я сорок лет во вневедомственной охране отслужила, там ненормальных не держали! Так что ты не сомневайся, я тебе про Северцеву все как есть расскажу! Мимо меня муха не пролетит, таракан не проползет!
— Ну, и что же вы про нее знаете? — осторожно осведомилась Надежда Николаевна, все еще не решив, как ей относиться к старухе и можно ли ей доверять.
— Э нет! — протянула та, и на лице ее проступила детская хитрость. — Ты кикиморе дежурной за просто так прорву денег дала, а меня хочешь продинамить? Задарма все выведать? Нет уж, сейчас такое время — даром только кошки родятся, а все остальное денег стоит! Тем более тут такое дело непростое…
Надежда на мгновение задумалась. Она потратила сегодня уже много денег и времени и решила потратить еще немного, чтобы продвинуться в своем расследовании.
— Ладно, так и быть. — С этими словами она достала очередную купюру и передала ее старухе. Та спрятала деньги, придвинулась к Надежде и заговорила:
— Значит, так… Северцева эта здесь очень давно находилась, гораздо раньше меня. Только я-то нормальная, а она совсем не в себе была — вообще как тыква или, к примеру, как капуста белокочанная, никого не признавала, ни с кем не разговаривала, только все смотрела да губами шевелила. Дочка к ней часто приходила, так она даже с ней слова не скажет, глаз на нее не поднимет…
— Дочка? — переспросила Надежда.
— Ну да, дочка! — подтвердила старуха. — Молодая, красивая. Чуть не каждый месяц приходила…
— Ну а что же потом? — поторопила ее Надежда.
— Ты меня не торопи, ты слушай! Потом, недели две назад, приехали за ней какие-то… один, по всему видно, главный, а при нем еще двое, кто такие — не скажу, только здешние все перед ними на цыпочках бегали. Не иначе, заплатили им эти приезжие большие деньги. Приехали и забрали эту Северцеву… Вот скажи, кому она понадобилась? Тут нормальные люди никому не нужны, а эта смесь овощная вдруг всем интересна сделалась! Ты вот тоже приехала, вопросы спрашиваешь…
— И это все? — разочарованно протянула Надежда. — Не много же вы мне за мои деньги рассказали! Приехали неизвестно кто, увезли ее неизвестно куда… Что ее здесь нет, это я уже и без вас знаю, а ничего нового вы мне не рассказали!
— Ты это, погоди! — перебила ее старуха. — Я же тебе еще не все рассказала! Карапузова сорок лет во вневедомственной охране, мимо меня ни муха, ни таракан! Когда ее увозили, я к самой машине подошла и весь разговор слышала…
— Какой разговор? — поторопила ее Надежда.
— Шофер, значит, спрашивает: «Куда сейчас, на Петроградскую?» А этот, который главный, отвечает ему: «С какого, — говорит, — перепугу на Петроградскую? На Васильевский, в клинику Воскресенского!» Так что с Карапузовой шутки плохи…
— В клинику Воскресенского? — переспросила Надежда. — Вы уверены? Ничего не напутали?
— Я сорок лет во вневедомственной охране! — завела старуха прежнюю песню. — И никогда такого не было, чтобы путать! Мимо меня ни таракан, ни другое животное…
В это время дверь больницы распахнулась, на пороге появилась дежурная и подозрительно уставилась на Надежду и ее собеседницу.
— Вы что это здесь делаете? — осведомилась она.
Карапузова спешно придала своему лицу выражение крайнего идиотизма, выпучила глаза и даже вывалила язык. Дежурная пристально оглядела ее, но наконец отвернулась и обратилась к Надежде:
— Я вам, кажется, ясно сказала, что пациентки Северцевой у нас нет и чтобы вы немедленно покинули территорию больницы. А вы здесь ходите, что-то вынюхиваете, больных беспокоите… я буду вынуждена вызвать охрану!
— Ну-ну, охрану… — усмехнулась Надежда, — может, еще главврача? Так я ему расскажу про универсальные пропуска, которые у вас тут в ходу!
— Думаете, он не знает? — вызверилась в ответ тетка.
— Вымогательство в крупных размерах, статья двести тридцать восемь, дробь пять! — выпалила Надежда.
Она понятия не имела, какая там статья, но уж очень хотелось приструнить наглую тетку.
— Ничего не знаю! Ничего у тебя не брала! — заорала тетка, но в глазах ее блеснул страх.
— Думаете, главврач поверит? — усмехнулась Надежда. — Ладно, я ухожу! — И она бодрым шагом направилась к воротам. Все же ей кое-что удалось разузнать, если, конечно, можно верить Карапузовой…
Добравшись до дома, она первым делом включила компьютер и набрала в окошке поисковой системы запрос «частная клиника Воскресенского».
Через секунду перед ней появилась информация:
«Частная клиника имени профессора Воскресенского — это высокий уровень медицинской помощи и прекрасные условия пребывания. Если вы хотите обеспечить своему больному родственнику достойные условия и квалифицированный уход, клиника имени Воскресенского — это именно то, что вам нужно. Мы гарантируем вам деликатный подход и полную конфиденциальность. Наш персонал заботлив, внимателен и тактичен. В клинике имени Воскресенского ваш родственник будет чувствовать себя как дома!»
Здесь же Надежда нашла адрес и телефоны клиники.
Карапузова ничего не перепутала — клиника действительно располагалась на Семнадцатой линии Васильевского острова.
Надежда вышла из маршрутки и направилась к воротам клиники.
Уже здесь, за оградой, она увидела огромные отличия от четвертой психиатрической больницы. Ограда была свежеокрашена, над воротами виднелись камеры видеонаблюдения, а главное — рядом с воротами имелась охраняемая автостоянка, на которой стояло десятка полтора вполне приличных машин — конечно, не «бентли» и «ягуары», но новенькие «тойоты», «опели» и «ниссаны».
Как раз в этот момент на стоянку въехал бордовый «фольксваген», из него вышел высокий подтянутый мужчина в черном элегантном пальто, с портфелем в руке и направился к воротам клиники. Когда он поравнялся с Надеждой, в кармане у него зазвонил мобильный телефон. Мужчина поднес его к уху и проговорил:
— Доктор Сергиенко. Да, я вас слушаю… А, ну введите пока полтора кубика… Нет, это только на второй день… Хорошо, завтра утром я его осмотрю…
Он еще немного послушал, убрал телефон и вошел в калитку рядом с воротами.
У Надежды появилась плодотворная дебютная идея. Она выждала минуту и следом за врачом подошла к калитке.
Над ее головой раздалось негромкое гудение, и строгий механический голос осведомился:
