~~~
Словно две натянутые тетивы, они замерли на своих кухонных стульях и не спускали друг с друга глаз. Оба ожидали взрыва.
Пока длилась вечность, Сибилла изо всех сил старалась увязать открывшуюся истину в какую-нибудь доступную для понимания цепь.
Ах, как она была права!
И как ошибалась.
У Руне Хедлунда была не любовница, а нечто еще более тайное: любовник.
Вот эти жилистые пальцы, покоящиеся сейчас на кухонном столе, и совершили весь этот кошмар, в котором обвиняют ее. Покрытые пятнами старой краски, упаковавшись в пластиковые перчатки, эти руки проникали в тела жертв и забирали оттуда назад свое, утраченное.
— Зачем? — прошептала она наконец.
От ее вопроса он вдруг расслабился. Началась новая фаза. Им больше не надо притворяться. Все недомолвки сняты, и единственное, что их теперь ожидает, — это последнее, решающее противостояние. Но ей нужно знать, и он должен рассказать ей обо всем.
А что потом?..
Выпрямившись, он сложил руки на коленях, как будто приготовился произнести речь.
— Ты когда-нибудь была на Мальте?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что она хмыкнула. Может, это он так шутит — он снова улыбался.
— А я был, — продолжал он. — Где-то через полгода после несчастья с Руне.
Посмотрел на свои руки и перестал улыбаться.
Глубоко вздохнул, прежде чем продолжить:
— Мы с ним любили друг друга до самой могилы. Но все жалели только ее… Приносили продукты, утешали, выслушивали всю эту ее чушь о несправедливости. Сколько раз я хотел прийти и крикнуть ей прямо в безобразную толстую морду, что это меня, меня он любил! Не ее! Что это от меня он ехал, когда столкнулся с лосем. Он встал из моей постели. И мои руки ласкали его тело в последний раз! — Он вытянул вперед свои длинные пальцы, словно в доказательство сказанного.
Он был очень возбужден. Руки дрожали, он шумно дышал. В какое-то мгновение ей показалось, что еще немного — и он заплачет. Нижняя губа дрожала от сдерживаемого гнева. Наверное, он в первый раз говорил вслух о своем горе. Тринадцать месяцев слова не могли сойти с его языка.
В первый раз.
И, видимо, в последний.
— А потом она вернулась на работу. Сидела в комнате для персонала как королева и хвастала, что сделала все, чтобы смерть Руне была не напрасной. Что благодаря его телу удалось спасти жизни четырех людей. — От отвращения у него затряслась голова. — Кошмар. Меня чуть не вырвало. Это называется любовь? Да? Распотрошить того, кого якобы любишь, и пустить его останки по ветру?
Он встал. Движение было внезапным, и она отшатнулась, стул, на котором он сидел, тоже не удержался на месте. Спинка стула громко ударилась о пол. Подняв и поставив стул на место, он взял с плиты кофеварку и вернулся за стол.
— Еще кофе?
Она растерянно покачала головой, и он налил только себе. Пока он, развернувшись к ней спиной, возвращал кофеварку на место, она огляделась по сторонам. Позади нее находилась закрытая дверь.
— Я думал, что какое-то время мне лучше там не появляться. Я просто не мог видеть ее лицемерную физиономию.
Между ее спиной и закрытой дверью около двух метров.
— В турагентстве остался всего один тур. И тогда Господь впервые вошел в мою жизнь. Правда, я об этом еще не знал.
Он окончательно расслабился. Отпил из чашки, посмотрел в окно. Да, чем не пара приятелей, которым есть о чем поболтать за кофе.
— На Мальте есть город под названием Моста, а в нем есть собор. Его-то Господь и хотел мне показать. Я решил поехать на экскурсию, чтобы не оставаться одному. И этот день перевернул всю мою жизнь. — Высвободив свои руки, он положил их перед собой на стол. — Как будто пелена упала с моих глаз. Как будто я прозрел. — Он прямо светился благодарностью. — Девятого апреля тысяча девятьсот сорок второго года в той церкви собралось очень много народу. Это были простые люди, которые пришли на службу, — все было как всегда. И вдруг в купол попадает бомба. Разбивает прекрасный стеклянный потолок и падает прямо к алтарю. Но не взрывается! Словно по мановению Господа никакого взрыва так и не случилось, и все до единого прихожане вышли из церкви целыми и невредимыми. Что, разве это не чудо?
Если он рассчитывал на ответ, то делал это напрасно.
— Это был английский самолет, бомба упала случайно. — Он внимательно посмотрел на нее. — Ты что, не понимаешь?
Она чуть покачала головой.
— Их срок еще не наступил. Господь покуда не призвал к себе никого из тех, кто находился в церкви. Они не должны были умереть. Поэтому он вмешался и восстановил справедливость.
Замолчав, он какое-то время смотрел в окно, а потом продолжил:
— А Руне… его Господь призвал. Почему, не знаю и все еще жду, что Господь мне ответит. Может, это произойдет сейчас, когда моя задача выполнена.
Сибилла сглотнула. Она опасалась, что его исповедь приближается к концу.
— Но она не дала ему умереть. Она покусилась на власть Господню и оставила его жить у нас, на земле… Взяла его в плен на полпути к небесам. — На его лице появилась гримаса. — Как я мог простить такое? — Он сжал кулаки перед собой. — «И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными; и узнают, что Я Господь, когда совершу над ними Мое мщение».[9]
Он замолчал.
Страх, который уступил было место хоть какой-то воли к действию, охватил ее с новой силой.
Нужно выиграть время.
— А те, кого ты убил? Что Господь говорит о них?
Склонив голову набок, он посмотрел на нее недоуменно.
— Ты что, не поняла?
Она даже головой покачать не решалась.
— Господь призвал их к себе. Они должны были умереть. По какому праву мы должны противиться его воле?
Она не знала, что ответить. Сказать ему, что он сошел с ума? Но чем это поможет?
— А я? — спросила она наконец.
И тут он снова улыбнулся;
— Ты тоже избрана.
Это прозвучало как комплимент.
— Господь и тебя избрал своим орудием. У нас с тобой одна миссия.
Скоро у нее совсем не останется времени.
— А в чем моя задача?
— Защитить меня.
~~~
В следующее мгновение она уже была на ногах. Без колебаний ринулась назад и схватилась за ручку закрытой двери. Удача была на ее стороне, дверь открывалась наружу, и, прежде чем он обогнул стол, она
