— Вы считаете бомжей людьми? — звякнул скепсисом мафиоза Андрюшкин.
Михал Михалыч встал напротив Нафани, и увлекся философией:
— Да, считаю. Бомжи тоже имеют по 2 руки, по 2 ноги, голову, письку и жопу. Как ты или я. А ещё разум, пусть и сожженный левым спиртом.
Михал Михалыч потрогал пуговицу у мафиозы Андрюшкина, тот с благодарностью не шевелился.
— Другой момент, что бомжи — грязные, воняют и питаются нечистотами. Но… ведь каждый выживает, как может?..
— Играете в благородство, Михал Михалыч? — не вкурил философских принципов босса Нафаня.
Михал Михалыч без сожаления отпустил пуговицу. Мафиоза Андрюшкин трепетно вздрогнул:
— Я ухожу за доставкой бомжа, Михал Михалыч.
— Ребята, оттащите бомжа в Тайную Комнату. Пусть его кормят и поят вволю. Сегодня-завтра бомж мне нужен. А потом может сдохнуть. — Михал Михалыч поднял назидательный палец. — Не ранее!
Два мордоворота с косой саженью в плечах — Горилла и Чеснок, поволокли полудыханное тело бомжа из кабинета Михал Михалыча. На блестящем паркете осталась кровавая полоса от раненной бомжеской ноги.
— Лепиле благодарность! — Михал Михалыч отдал человеку в белом халате и с чемоданчиком солидную денежку. Лепила поблагодарствовал, и дунул-плюнул в знак преданности.
Мафиоза Андрюшкин возник в дверном проёме ровно через секунду после того, как все вышли и всех вынесли. И спросил с порога:
— Можно вопрос, Михал Михалыч?
— Какой? — насторожился Михал Михалыч.
— Вы отрезали бомжу яйцо?
— Не отрезал, — печально признался главарь. — Лепилу вызвал на всякий случай, чтобы не вызывать задним числом.
Мафиоза Андрюшкин погрузился в печаль за компанию с Михал Михалычем. Босс оценил жертву, облобызал Нафаню в лицо и произнес:
— Имя героя с армейским автоматом — Валерий Клюев. Он устроил бомжам аттракцион путём мочилова братвы. Бомжи поаплодировали этому меткому козлу, а потом грабанули трупы и хотели грабануть их лимузин.
— Грабежу лимузина помешал я! Если помните! — зарделся от гордости мафиоза Андрюшкин. Впрочем, рдёж он тотчас спрятал в карман албанского пиджака, а достал оттуда вопрос. — А куда бомжи дели армейский автомат?
— Молодец, Нафаня! — поощрил Михал Михалыч. — Чувствуется моя школа! Сразу задал вопрос по существу!
— Михал Михалыч, я рад, что вы мой главарь! — улыбнулся умилением мафиоза Андрюшкин.
— О взаимности не мечтай, — поэтично вздохнул Михал Михалыч. — Армейский автомат забрал мусоровозчик Леонид. Он нечаянно увидел мародёрство бомжей. Те обосрались, и в качестве платы за молчание и отдали автомат.
— А рисунок? Что с доской!? — жаждуще спросил мафиоза Андрюшкин.
— Молодой чувак и армейский автомат — такие вещи вместе встречаются крайне редко… — невпопад ответил Михал Михалыч. Впрочем, как оказалось, он ответил всё-таки впопад.
— Вы думаете, что Валерий Клюев — этот тот, кто грохнул вашу инкассацию и забрал ваши деньги!? — без предисловий догадался мафиоза Андрюшкин.
— Я не думаю. Я жопой чую! А моя жопа гораздо чувствительна в этом смысле! И у меня возникла мысль о твоем братэле, что работает в армии. Попроси его достать фоту Клюева. Предъявим бомжу для опознания!
Прапорщик Андрюшкин откусил суровую нитку, расправил на столе китель. Новый погон был пришит. Как пришит — это не взволновало лейтенанта Гоголева, который только что пришёл в складскую каптёрку.
— Товарищ полковник! — радостным мячом подпрыгнул прапорщик Андрюшкин. — Зачем пришли, просто так или не так просто?.. Да вы садитесь!
— Не каркай, Аристофан Андрюшкин! Я не хочу садиться! И зашёл я по конкретному делу с конкретной предъявой!
— Ну, а я сяду, — венский стул тоскливо застонал под ощутимым мясогнётом. — Что за предьява?
Гоголев упёр лейтенантские кулаки в стол:
— На меня наехали бойцы из моего взвода. Повар-«дед», работающий на кухне, подчиняется тебе. И он не кладёт лавровый лист в суп и подлив!
— Дак не жрут бойцы лавровый лист, товарищ полковник! — обиделся прапорщик Андрюшкин. — Абсолют! А я лист клал, пока не въехал про абсолют!
Охреневанию Гоголева, уже утомившему его самого, помешал звук мобильного телефона. Николай Николаевич приставил трубку к поседевшему уху и услышал знакомый, но в тоже время и незнакомый, голос:
— Приветсон, товарищ полковник! Позови братэлоса.
— Какого братэлоса!? — не смог уйти от охренения Гоголев.
— Это меня, товарищ полковник! Меня! — сделал приятное венскому стулу прапорщик Андрюшкин. Вскочив, он затоптался на месте и протянул страждущую руку. — Это меня! Дайте! Дайте, пожалуйста!
Лейтенант Гоголев — томясь — передал прапорщику Андрюшкину свой сотовый: из рук в руки. А сам достал 700-граммовую алюминиевую флягу «Пунша», сделал полглотка.
— Братэлло! — лучезарно закричал в трубку прапорщик Андрюшкин. — Как мои дела?.. Мои дела — шикарны! Только позавчера понизили на три звания! И вчера ещё на два звания!
Лейтенант Гоголев сделал другие полглотка.
— Почему меня понизили, ты спрашиваешь, братэлло?.. В моей роте сбежали двое бойцов. И эти бойцы, мать ихнюю так, порешили долбанную кучу народа! Что?.. Они ли грохнули инкассацию Михал Михалыча?
Лейтенант Гоголев сделал третьи полглотка.
— Да, инкассацию Михал Михалыча грохнули мои бойцы! — залихватски орал в трубу прапорщик Андрюшкин. — Это стопроцентная инфа!.. Фамилии бойцов Клюев и Баев, и они…
Лейтенант Гоголев ощутил, что фляга пуста и вознамерился посостязаться с алюминием крепостью своих зубов. Прапорщик Андрюшкин болтал с мафиозой Андрюшкиным ещё минут семь.
Прапорщик Андрюшкин — томясь — вернул лейтенанту Гоголеву его сотовый: из рук в руки.
— Братэлло звонил! Родной и близнец! — поделился восторгами прапорщик Андрюшкин. — Сегодня вечером идём с ним в шикарный ресторан! Товарищ полковник, я ни разу не был в ресторане. Но очень и очень хочу там побывать!
— Какого хрена он звонил на мою трубу!? — Гоголев почувствовал, что мозговое опьянение пуншем разбудило в нём физическое желание. Какое именно желание — Гоголев боялся даже подумать, так как уже не совсем владел самообладанием. Точней, самообладание совсем не владело им.
— Ну, знаете ли, товарищ полковник…
— Не знаю, Аристофан Андрюшкин! Не знаю… — Николай Николаевич постарался взять себя в руки. Но руки уже не слушались.
— Знаете! У меня нет мобилы. Братэлло себе купил. Он — обеспеченный человек! А при моей зарплате не купить… — без смущения оправдывался прапорщик Андрюшкин. — Вот я и дал ваш номер. Вдруг братэлло позвонит с важной просьбой, а вы позовёте меня. Это и случилось!..
Гоголев проблевался, ему стало легче. Настолько легче, что он смог произнести:
