— Скажи повару, чтобы клал в суп и подлив лавровый суп.
Николай Николаевич упал на заблеванный пол и пополз из каптерки. У порога его догнал ликующий ответ прапорщика Андрюшкина:
— Будет исполнено, товарищ полковник!
— Бомж признался, что рисунок Клюев понёс в храм, что в часе пешком от Главной Городской Помойки.
— Насущная задача ясна, — сосредоточенной улыбкой отозвался мафиоза Андрюшкин на слова босса. — Смотаться в храм и забрать доску. Если святой отец или кто-то ещё будет мешать — грохнуть его! Разрешите только один вопрос?
Михал Михалыч одобрительно и молчаливо разрешил. Потом взял из хьюмидора сигару, понюхал и закурил.
— Что делать с трупами Жоры, Тимы и Люсьена? И может, стоит выцепить мусоровозчика, и отобрать у него армейский автомат?
— Это два вопроса, а не один! — сообразил Михал Михалыч.
— Первый вопрос логически вытекает из второго. А второй из первого! — не смутился мафиоза Андрюшкин.
По темени Михал Михалыча пробежали две мысли:
— Трупы Жоры, Тимы и Люсьена пусть лежат там, где лежат. А армейским автоматом пусть владеет его новый владелец.
Петровский парк богат синими скамеечками и странными диалогами.
— Я вижу, что ты любишь орхидеи, — заметил очкарик.
— И что дальше? — спросила конкретная Тома.
— Приходи к нам с Олесией. У нас ты всегда будешь накормлена и в тепле.
— А вы с Олесией — это кто? — недоверчиво перекрестилась Тома.
— Я — Орхидеи-люб! А Олесия — моя жена! — вдохновенно пропел очкарик. — И я вижу, что ты наш человек!
— Пойдём, певун, — без раздумий согласилась Тома. — Только погодим моего дружка, отошёл на предмет посцать вон в те кусты.
Клюев всучил Вите букет полевых ромашек, а Она проводила Его в гостиную своей квартиры.
— Я живу с папой! — строго похвасталась Вита.
Вита и Клюев сели на сиреневый диван.
— Я тебя сейчас глубоко возьму, Вита. А потом познакомлюсь с твоим папой. И мы будем вкусно обедать, — в глазах Клюева возник секс. Он лёг на сиреневый диван, и вознамерился лечь Виту.
Вита не легла и дала Клюеву пощёчину:
— Ты обещал прийти вчера, но ты не пришёл! Несмотря на обещание. Я и папа очень беспокоились! Вдруг ты мне изменил!
— У тебя необыкновенно заботливый папа.
— Я — его единственная дочь. А от тебя воняет мусором! Ты ночевал на помойке?
— Я ночевал на Главной Столичной Помойке.
— И зачем ты там ночевал? И с кем?
— Я спасал от Мафии старинную икону. Мне был Знак.
Вита строго подумала:
— Ты спас икону?
Клюев ответил ностальгическим кивком.
Ромашки с любопытством наблюдали за парочкой из столовой вазы.
— Папа будет скоро! — строго поднялась Вита с сиреневого дивана. — Сейчас будем вкусно обедать, за обедом всё обговорим.
Спустя полчаса возле сиреневого дивана появился обеденный стол под парадной скатертью в кружевных розочках. Посреди стола был вкусный обед: бутылка «Пунша», миска овощного салатика и тазик с котлетами; а по краям стола была посуда — три пустые тарелки и три ножа. Бокалов тоже было три.
Вита разложила три вилки и строго улыбнулась:
— Наш мальчик помылся!
Помытый и расчёсанный Клюев возник на пороге гостиной и стал настороженно переминаться. Причиной неудобства явился мелкий самец лет 30-ти — на внешний вид. Мужчина вскочил с дивана, подбежал к Клюеву, насильно ему руку пожал, а затем насильно потряс:
— Привет, чувак! Наконец-то пожаловал. Между нами разговоры только о тебе!
— Здравствуй. Тебя как зовут? — попытался доброжелательно улыбнуться Клюев.
— Молоток, чувак! Сразу на «ты» — это круто и здорово! А то дочурка приводила разных лохов — выкающих, сюсюкающих. Я — папа!
— Ты больше похож на старшего брата, — честно изумился Клюев.
Папа закончил рукотрясение и шлёпнул Клюеву по загривку.
Вита признала поведение папы законным, и Клюев подчинился её признанию.
— Секрет моей молодости в каждодневном сексе, чувачок! — похабно проржался папа. — Падай на стул. Чпокнетесь с дочкой сразу после обеда — так я решил.
Клюев сделал вид, что папа не сумасшедший чудак и загрузил себя на стул. Родственная парочка загрузилась на сиреневый диван — напротив будущего мужа и зятя.
Папа утянул себе три котлеты и передал ложку Вите:
— Ложь себе, дочурка.
— Ложат экстременты, папа. А еду кладут, — строго засмеялась Вита.
— Прогнал, мой сладкий разум! — смущенно покаялся папа.
Клюев незаметно для себя выпил полный стакан пунша вместе со стаканом.
— Мальчик наш. Давай твою тарелку, накладу котлет, — нежно предложила Вита.
— Не стесняйся, чувак! Чтобы член стоял крепче — надо жрать больше мясца! — похабно осклабился папа.
Клюев осознал, что овечья шкура ему не к лицу и не к телу:
— Слышь, папа. Член у меня стоит без котлет. А его крепость — не твоё дело!
Папа и Вита переглянулись друг с другом. Затем переглянулись с Клюевым.
— Ах, оставьте никчемный спор, — манерно попросила Вита. Она наполнила Клюевскую тарелку тремя котлетами, а сама приникла к миске с овощным салатиком.
— Возьми меня, мой мальчик! — простонала Вита, лёжа совсем обнажённой на широкой двуспальной кровати, в комнате для секса. Девушка простёрла белые ручки к Клюеву.
— Где он? — Клюев искал и не находил в комнате папу.
— О нём не думай! — Вита стянула с любовника трусы.
— Хорошо, — расслабился Клюев, вышагивая у кровати.
В помещение резко вбежал и метко прыгнул на постель совсем голый папа.
— Падай, чувачок, с нами! Падай и получи удовольствие! — папа основательно помял Виту, вызвав у неё сладострастный стон.
Вита положила белую ручку папе на его торчащий болт и нетерпеливо взбрыкнула в сторону Клюева:
— Пристань ко мне, мой мальчик! Я вся теку!
— Это дивный ручей! Нет, чарующая речушка! Ёпт, водопад Ниагара! — зазывающе закричал папа, по мере реплик изучая пальцами и носом междуножие дочки. — Ты этому — причина, чувачок! Налетай, пока горячо и не остыло!
Клюев с досадой оделся и ушёл нах, на глазах у сладкой парочки.
