или 'пятая от лестницы'. Я просто открывал одну за другой все двери, узнавая и не узнавая комнатки- мастерские. Хранилище плотницкого инструмента… ткацкая комната… Дагвов 'тайник' с мишенью для ножей, Дагв сперва отрабатывал всякие хитрые броски сам, и только потом выходил к общей мишени во дворе…
О, а вот и искомое.
— Входи, это здесь, — снял сумку, — Садись вот на кровать. Садись, садись.
Устроив пациента, огляделся.
Я не мог вспомнить, что здесь было раньше, в этой комнате — знакомой, забытой, чужой, чужой… Иргиаро славно обжил ее, хотя вещей очень мало — койка, на которой сидит Гер, табурет, стол с грубо сколоченной конструкцией… кажется, для рисования, стопочка книг, большая папка, ширма, жаровня, куча нарезанного торфа в углу, немного одежды…
Роспись ширмы — неужто сам? — оставляла странное ощущение.
Легкий, нарочито небрежный контур… рисунок будто тянул в себя, наделяя грустью, острой и чистой, как прокаленный в пламени стилет…
А на окнах — я сперва даже подумал, это настоящие витражи. Нет, тоже роспись. Яркие, сочные краски — птицы и цветы, буйство жизни, поздняя весна или лето, тепло…
— Красивый витраж, — проговорил Герен за моей спиной.
Да, красивый.
Из-за двери донеслось:
— Ой, теть Радвара, а что ты здесь стоишь? — Маленькая Марантина.
— Да как-то… — ответ.
— Входи, входи, — обе они вошли, Маленькая Марантина с гордостью кивнула:- Рассматриваете? Здорово, правда? Жалко оставлять.
'Теть Радвара' села в угол, на табурет, а Маленькая Марантина принялась хозяйничать — принесла из кучи торф, загрузила жаровню, я подсел, вытащил кресало, разжег огонь.
— Где тут у вас решетка? — молоко во фляжке, крупа в мешке, мешок — в 'синей сумке'.
Сейчас мы все сделаем. Приладил решетку, достал котелок, вылил молоко, хорошая у меня фляжка, удобная…
Вошел Иргиаро, с ним — оба пса.
— Ты кашу будешь? — спросил я.
Иргиаро моргнул.
— Кашу? Это что? Вот это вареное молоко?
— Молоко с крупой, — выудил крупу, встряхнул мешочек.
Иргиаро подумал, потом пожал плечом:
— Не знаю. Дашь попробовать.
— Я тебе тут молока немножко оставил, — протянул ему фляжку, он взял:
— Спасибо.
В тесной комнатке ему некуда было деваться — на кровати сидели Гер и Маленькая Марантина, он бы третьим не поместился, табурет тоже был занят — Иргиаро стоял посреди комнаты и неуверенно переминался с ноги на ногу, рукоять меча, умотанная в тряпки, привычно торчала над его плечом.
— Есть хочу, — сказала Маленькая Марантина. Огляделась и вздохнула:- Оставил рисунки, все оставил. Жалко.
— Краски взял, — ответил Иргиаро, — А вот книги пришлось оставить.
— Место в сумках есть, — я улыбнулся:- Все равно какое-то время придется ехать вместе.
Маленькая Марантина загорелась.
— Возьми их, а? В любом случае, хоть не пропадут.
— Ткань с ширмы можно свернуть плотным рулоном, — сказал я. — Витражики тоже возьмем. Я упакую.
Иргиаро удивленно поглядел на меня:
— Зачем? Это ведь так, ерунда… Да зачем, ерунда какая…
Покраснел? Или показалось?
— Мешай кашу, — велел я Маленькой Марантине и пошел снимать ширму.
Можно, конечно, прямо целиком ее упаковать… ткань целее будет, проклеена же… Нет, лучше закрутить рулон вокруг какой-нибудь палочки, достаточно длинной и достаточно прочной…
— Витражики — потом, — обернулся к нему, — А то здесь будет холодно.
Они же окна закрывают, витражики.
Иргиаро, похоже, раньше не баловали признанием его талантов. Он обалдело хлопал глазами:
— Ты что… тебе правда нравится? — растерянно обозрел общество, — Это же несерьезно…
— Ты — Саор, Иргиаро, — сказал я. — Делающий. Художник.
Вот теперь он точно покраснел — густо, как девушка.
— А! — возрадовалась Маленькая Марантина, прекратив мешать кашу, — Я говорила! Ты — Созидатель. Ты — Начало, весна. Каорен рты поразевает!
— Кашу не упусти, — фыркнул я. — Не готова еще?
Маленькая Марантина пожала плечами:
— Черт ее знает. Булькает, плюется.
Подошел, глянул. Попробовал.
Готова.
Снял котелок, поставил на стол. Вытащил из мешка миски и ложки для больных.
В комнате между тем произошли некоторые перемещения — освободив табурет, на него усадили Иргиаро, меч уютно прикорнул в уголке — еще бы, с ним-то Иргиаро бы уж точно не сел никуда. 'Теть Радвара' устроилась на кровати, рядом с Маленькой Марантиной, Гера сдвинули на место подушки.
Я положил кашу в миски, оставив немного для Летери. Подал одну миску Маленькой Марантине, со второй присел на корточки перед Гером.
Герен Ульганар
Что ж, Герен Ульганар, ты жил на свете сорок два года, и в жизни твоей было много и хорошего, и дурного, хорошего, наверное, больше, грех роптать, — но теперь все это уже не так важно. Потому что возврата к прошлому для тебя нет и не будет, Герен Ульганар. Ты вечно раскладывал все по полочкам, размещал, как оружие на стояке — каждому клинку свое место, свое уютное гнездышко. И вот стояк твой рухнул, обрушился, и груда ржавого железа погребла тебя под собой.
Странно, почему я думаю об этом так спокойно, словно не о себе? Может, потому, что желание… перестать быть перегорело во мне? То ли само по себе, то ли в пламени непонятного этого сна, когда я и умер, и не умер… Я? Не знаю. Но, пытаясь разобраться в себе, копаясь в обломках, прежнего отчаяния и безысходности я не вижу. А вижу — четко и ясно — насущную необходимость перестроить боевые порядки и… И что? Двигаться дальше? Начать все заново?
Один раз мне уже пришлось это сделать. Когда я ушел из дома, не добился допуска к экзаменам в гвардию и стал просто солдатом… Да, через два года я уже носил гвардейский плащ, но за эти два года в основание башни моей легли первые камни. Тогда я тоже не видел в жизни никакого смысла, и только слабое желание показать заносчивым 'истинным драконидам', что я без их помощи смогу встать на ноги, поддерживало меня… Тогда я был мальчишкой. И в первый гвардейский год судьба подарила мне встречу с Аманденом…
А теперь — Господи, я не ропщу, просто я очень устал, а выбираться из-под обломков, лечить шишки на темечке, снова куда-то идти… Главное — куда? Куда и зачем? Постричься в монахи? Нет уж, благодарю покорно, меня тошнит от всех этих кальсаберитских…
Почему же — кальсаберитских? Человеку с мечом найдется и другая дорога во имя Господне. Кровь Пресвятого Альберена, как же я не подумал об этом сразу?
