Химеры Хемингуэя

– Нет, которое ты надел мне ночью, моя бечевка.

– Ты же не…

– Потерял? Уже?

Саймон нажал кнопку, чтобы вернуть лифт на верхний этаж, но сначала им пришлось спуститься в вестибюль. Он попросил ее выйти.

– Я вернусь, – сказал он.

Но когда он наконец вернулся с узелком бечевки, Анастасии уже не было.

Мишель в тот вечер была одна. Я оставил постель незадолго до окончания рабочего дня, хотел побыть дома один, и, поскольку я не озаботился привести в порядок простыни и одеяла, Мишель в пижаме и с большой кружкой овощного супа заняла мое место к семи вечера.

Она включила телевизор. Она никогда не смеялась над комедиями положений, даже если они были смешными, но хотела знать, кто с кем спит, чьи браки идут на поправку и может ли любовь длиться вечно. Она воспринимала это по меньшей мере так же серьезно, как вечерние новости, и, возможно, была права – ведь сюжетная линия знакомого шоу больше соответствовала ее жизни, чем война абсолютно незнакомых людей в Конго. И не важно, что кровопролитие в Африке реально, а секс в этих комедиях – лишь спецэффект: современные женщины подражают героине, которая спит с самым крутым парнем, а мужчины примеряют фразочки парня, с которыми спит эта самая девушка, дабы привлечь женщин, которые стараются подделаться под ее облик. Вся Дарвинова теория, все наше тысячелетнее восхождение из первобытного бардака опирается на ежедневную дозу прайм-тайма. Чтобы понять естественный отбор, ученому нужно всего лишь проконсультироваться в «Нильсен Рейтинге». А что до всех нас, жизни наши зависят от телепрограммы: благодаря телевизору у Мишель была та же система координат, что у любого в Америке. У них были схожие тайны, общие отношения. Она могла вести равно бессодержательные беседы с любым – с кем угодно, кроме, разумеется, бедной, изолированной от мира Стэси.

Но тогда Анастасия ничего этого не знала. Она знала только адрес Мишель и проулок, который вел к ее дому. Знала, в каком цветочном горшке Мишель хранит запасной ключ. Знала, как справиться с хитрым замком.

– Джонатон? – заорала Мишель из постели, перекрывая шум межгендерной драки подушками по телевизору. – Это ты?

– Всего лишь я, – ответила Анастасия от дверей спальни. – Ты не против? Здесь больше никого?

– Стэси? – В свете от телевизора голубые глаза Анастасии стали бирюзовыми. Но Мишель заметила не это – и даже не контур лица, нехарактерный для нее. – Ты обручилась?

– Откуда ты… Джонатон?…

– Пожалуй, три карата. – Мишель уставилась на кольцо, нелепо огромное на тонкой руке. – Дай-ка взглянуть.

– Вообще-то четыре, – сказала Анастасия, когда Мишель взяла ее пальцы. – Можно я лягу с тобой?

– Красивое. – Мишель освободила место для Анастасии. – Мои поздравления.

– Не знаю, смогу ли я его себе оставить. – Анастасия сбросила туфли и забралась в постель. Ее платье для коктейлей слишком плотно облегало фигуру, мешая двигаться. – Расстегни мне молнию. Хочу, чтобы было удобно.

– Не сможешь оставить бриллиант? – Мишель приглушила телевизор. – Но Саймон же тебя любит.

– Наверное.

– Четыре карата предполагают…

– Возможно, я не могу оправдать его ожидания.

– Он тебя обижает?

– Он заставил меня подписать контракт.

– Добрачное соглашение не редкость в наши дни, Стэси. Особенно для такого парня, чье состояние не идет ни в какое сравнение с твоим.

– Нет.

– Это не так уж плохо, правда. Это не значит, что он с тобой разведется.

– Он заставил меня подписать контракт на книгу.

– Он получил для тебя контракт на книгу? Контракт на твой роман? Стэси! Ты изумительна! Сколько?

– Контракт на две книги. Я не могу написать две книги, Мишель.

– Но сколько?

Ты меня не слушаешь. Я не… Но тебе все равно. Не важно, откуда эти книги берутся, да? Достаточно сказать миллион долларов, и ты…

– Миллионер! Моя Стэси – миллионер! – Мишель сгребла подругу в объятья – уберегла себя, не пришлось дослушивать Стэси, не пришлось самой говорить ничего такого, о чем сожалела бы позже. За вздрагивающим плечом Мишель Анастасия увидела телерекламу автомобиля-внедорожника, потом – шарикового дезодоранта. Теперь она могла позволить себе все это и многое другое. Так странно. Она выпуталась из объятий.

– Какая ты молодец, – говорила Мишель. – Благодаря тебе я поверила, что в чем-то еще есть смысл. Джонатон никогда не получал столько за свои книги. Будешь раздавать автографы. Будут приемы. Ты станешь знаменита. Тебя покажут по телевизору.

По телевизору в этот момент целовалась пара. Анастасия уставилась на экран.

– Это шоу такое слащавое, – сообщила Мишель, очевидно хорошо знакомая со сценарием. Нажала кнопку на пульте. В комнате стало темно. – Нужно отпраздновать. У меня в холодильнике…

– Пожалуйста, не нужно. Просто поговори со мной.

Пусть будет темно.

– Тебе не нравится моя новая пижама.

– Мне нравится твоя пижама. Она мне очень нравится.

– Я тебя просто дразню, Стэси.

– А.

– Ты правда не хочешь чуть-чуть шампанского? После всего, что с тобой приключилось?

– Пожалуйста, не надо. Я хочу кое-что знать. – Ее глаза распахивались к темноте. Скоро она прозреет. Она быстро заговорила: – Ты профессионал, Мишель. Что произойдет, если я не смогу… если я не смогу создать другую книгу? Что они со мной сделают?

– Ты уже одну написала.

– Пожалуйста, скажи.

– Заставят вернуть часть аванса, только и всего. Вероятно, половину. Но я не понимаю…

– Ты бы женилась на мне всего за пятьсот тысяч долларов?

– Стэси, Саймон подарил тебе кольцо вовсе не поэтому.

– Я Анастасия.

– Извини. Я просто привыкла…

– Писатель.

– Я…

– Писатель Анастасия Лоуренс, одетая исключительно в черное от «Армани», сопровождает завсегдатая вечеринок арт-дилера Саймона Харпера Стикли на модном благотворительном бале-маскараде – по нашим подсчетам, это их четвертое появление вместе за неделю. Далеко ли до свадебных колоколов?

– Я тоже видела это в газете. Светские обозреватели влюблены в Саймона еще со времен его романа с Кики Макдоналд. Просто не обращай внимания.

– У Саймона роман с Кики?

– Короткий, если вообще что-то было. Пару лет назад ходили слухи. Ее первый поход налево после замужества. Оба ничего не отрицали. Все говорили, что это рекламный трюк, и все кругом спорили, кто из них больше выиграл. Но ты сама знаешь. Саймон, наверное, тебе уже рассказал.

Анастасия покачала головой. Теперь они видели друг друга в темноте.

– Думаешь, он меня любит? – спросила Стэси.

– Не смеши меня, Анастасия.