– Значит, я должна выйти за него?
– Почему ты считаешь, что не сможешь написать второй роман?
– Ты считала, что я не смогу написать первый.
– Видимо, я знала тебя не так хорошо, как мне казалось. Может, я немного завидовала, Стэси. Кстати, с чего бы Джонатону быть в курсе твоей помолвки?
Давай выпьем шампанского, – ответила Анастасия, – но только не за роман, не за Саймона и не за бедного мужа Кики Макдоналд.
Анастасия выбралась из постели. Босиком побежала в кухню, расстегнутое платье сползало с плеч. Достала бутылку – в холодильнике стояли шесть одинаковых. Дважды встряхнула. Затем принялась выкручивать пробку. Подошла Мишель. Носки у нее были с разноцветными ромбами, и даже Анастасия видела, что они не сочетались с клетчатой фланелевой пижамой.
Мишель забрала у нее бутылку. Повернула пробку. Изо всех сил потянула. Пробка выскочила. Шампанское пролилось на постельное белье и на пол. Анастасия захихикала.
– Что с тобой, Стэс?
– Вспомнила кое-что. Дай бокалы.
Мишель поставила бутылку. Из шкафа в гостиной извлекла два бокала для шампанского. Налила и передала бокал Анастасии:
– Так в чем дело? Ты где-то витаешь.
– Сегодня днем я бросила колледж. – Она одним глотком осушила шампанское. Мишель воззрилась на нее. Анастасия уставилась в ответ. – Ты не пьешь, Мишель.
– Ты бросила учебу?
Анастасия кивнула.
– А родители знают?
– Я уже взрослая.
– Ты собиралась стать ученым. Ты бросила колледж без…
– Я выхожу замуж. Я миллионер. Я новый Хемингуэй. – Она выпила еще бокал. – Саймону это нравится – что я бросила.
– Ты всегда будешь делать только то, что нравится Саймону?
– Ты меня совсем не понимаешь. – Она выпила еще. Пусть Мишель не пьет – Анастасию не остановить.
– Ты не можешь обойтись без диплома.
– Даже босиком? – Она пошевелила пальцами ног с накрашенными ногтями.
– Это несерьезно.
– Мишель, ты только что сказала, что я могу писать. Ты не доверяешь мне, да? По-моему, хотя бы Саймон мне доверяет. Мне пора.
– Нет.
Спустившись и выбежав наружу с туфлями в руках, Анастасия поймала такси и отправилась к Саймону. Водитель вез ее через весь город. Потом захотел денег. Денег у нее не было. Саймон не мог заплатить – его не было дома. И они оба ждали его, а счетчик тикал. Они ждали почти час. Саймон, наверное, где-то ее разыскивал. Побывал у Мишель. Стэси успела рассказать таксисту почти всю свою жизнь, когда муж наконец нашел ее, все еще в расстегнутом платье, благоухающую шампанским, у своего порога.
– Водителю нужно заплатить, – сказала она. Он расплатился из пачки двадцаток. Отвел ее в постель. Они не разговаривали о том, что случилось.
Наутро Саймон отослал контракт в Нью-Йорк Фредди Вонгу, пока Анастасия стояла перед зеркалом в его спальне, любуясь бриллиантом на пальце.
III
Теперь быстрее. Подробности утрачены. Саймон привлек Жанель к организации свадьбы, дав ей на это полгода.
– Это должно быть крупнейшее событие за всю историю «Пигмалиона», – сказал он ей, а потом попросил будущую жену предоставить Жанель самой обо всем позаботиться. – У нее есть опыт организации торжественных церемоний.
– Но это не церемония, – напомнила ему Анастасия. – Это наша свадьба.
– В том-то и беда большинства свадеб. Прибывают три сотни влиятельных людей, и оказывается, что событие организовано парой никчемных любителей.
Анастасия напомнила Саймону, что традиционно свадьба – прерогатива родителей невесты, но об этом он уже подумал: за один телефонный разговор Жанель успела стать новой ближайшей подругой миссис Лоуренс. А поскольку Анастасия не смогла связаться с отцом, находившимся в экспедиции в Восточной Сибири, помощи ей просить было не у кого.
И нечего делать – только ждать.
Она обратилась прямо к Жанель.
– Позволь мне хоть чем-то заняться, – сказала она. Саймона не было в галерее, а Жанель за его столом перебирала десятки образцов белой ткани. – Я просто хочу помочь, я все равно день-деньской сижу дома. Что ты сейчас делаешь? Я могу это сделать за тебя, то есть я буду тебе помогать.
– Это не твое занятие, дорогая. Ты писатель. Тут нужен наметанный глаз.
– Дай мне шанс?
– Хорошо. Который из них ты выберешь? – Жанель бросила образцы через стол на колени Анастасии. Часть упала на пол. – Не запачкай. Они белые.
– Белые, точно. А зачем они?
– Скатерти, дорогая. Нельзя недооценивать значение скатертей.
– Нельзя?
– Нельзя. Теперь выбери один и объясни мне свое решение.
– Но если они все белые… – Анастасия подобрала с пола образцы, положила на стол к остальным, оказав им все почтение, на какое была способна. – Если они все одинаковые…
– Они не одинаковые. Я о том и говорю. Ты не можешь оценить тонкость выработки, нюансы качества. Климатические условия и удобрения, знаешь ли, могут радикально повлиять на прочность волокна.
– Для парашютов?
– Для скатертей, Анастасия. Мы говорим о скатертях. Видишь, ты писатель. Ты не способна сосредоточиться на том, что прямо перед тобой. У тебя восхитительное воображение, дорогая. И тем не менее на свадьбе ему не место.
– Тогда я буду лучше стараться. Я обещаю. – Она подняла глаза. – А почему мы так беспокоимся о скатертях?
– Люди будут с них есть.
– Я подозреваю, они будут есть с тарелок.
– Они будут есть с тарелок на скатертях. Выбор ткани будет прямо перед ними, ясный как день.
– Но будет вечер.
– Ты не понимаешь людей. Тебе и не нужно. – Она вздохнула. – А я понимаю.
– Но есть для меня хоть что-нибудь?…
Жанель сунула руку в ящик Саймонова стола.
– Вот, Анастасия. – Жанель протянула ей толстый конверт. – Мы как раз собирались заплатить Джонатону, чтобы он этим занялся, но ты и сама вполне справишься, раз уж не хочешь оставить меня в покое. Справишься сама,
Анастасия опустошила конверт. Там были «Как пали сильные» с замечаниями и вопросами Фредди. В трехстраничном письме, адресованном ей полторы недели назад, излагались некоторые более основательные структурные изменения, которые он предлагал обсудить. По сути, общаясь до сих пор только с ее агентом и другими представителями, он умолял ее позвонить.
– Но роман закончен, – сказала Анастасия.
– А сейчас время редактировать, дорогая.
– Я не могу.
– Саймон предполагал, что ты можешь расстроиться. Поэтому мы решили, что лучше поручить это
