вернулась в Лондон другой женщиной. Она размышляла, как отреагирует ее семья на перемены в ней. И, разумеется, они тоже изменились: Кэм и Амелия уже два года как женаты, а Поппи и Беатрикс представлены в обществе.
И Меррипен…Но разум Уин уклонялся от мыслей о нем, которые были слишком будоражащими, и о таком можно было думать только в уединении.
Она посмотрела на окрестности, на лес матч, бесконечные акры пристани и причала, громадные склады для табака, шерсти, вина и других товаров. Все находилось в движении: моряки, пассажиры, агенты по снабжению, рабочие, транспорт и домашний скот. Изобилие запахов наполняло воздух: козы и лошади, специи, морская соль, смола и сухая гниль. И над всем этим висело зловоние дыма и каменноугольные испарения, которые становились все темнее по мере того, как ночь опускалась на город.
Уин страшно захотелось оказаться в Гемпшире, где весенние луга были зелены и полны примул и желтофиолей, а живые изгороди начали цвести. По рассказам Амелии, реконструкция Поместья Рэмси была еще не закончена, но в доме уже можно жить. Оказалось, что под руководством Меррипена работы проводились просто с невероятной скоростью.
Трап спустили с судна и укрепили. Уин смотрела, как спустились первые несколько пассажиров, и заметила впереди высокую, почти долговязую фигуру брата.
Франция пошла на пользу им обоим. В то время, как Уин набрала необходимый ей вес, Лео потерял свой лишний, приобретенный во время распутной жизни. Он столько времени провел на воздухе, гуляя, рисуя, плавая, что его каштановые волосы посветлели на несколько тонов, а кожа впитала солнечный свет. Его глаза, изумительного голубого оттенка, контрастировали с загорелой кожей.
Уин знала, что ее брат уже никогда не станет тем любезным, беззаботным парнем, каким был до смерти Лоры Диллард. Но он больше не был склонной к самоубийству развалиной, что, без сомнения, будет несказанным облегчением для всей семьи.
Через сравнительно короткий промежуток времени, Лео пронесся по трапу. Он направился к ней с кривой усмешкой, лихо нахлобучив шляпу на голову.
- Кто-нибудь нас встречает? - жадно поинтересовалась Уин.
- Нет.
От волнения она наморщила лоб. - Значит, они не получили моего письма. Она и Лео послали записку, что приедут на несколько дней раньше, чем ожидалось, благодаря изменению в расписании клипера.
- Твое письмо, вероятно, застряло на дне мешка Королевской Почты, - заметил Лео. - Не переживай, Уин. Мы поедем в Ратледж в наемном экипаже. Это недалеко.
- Но для семьи будет шоком то, что мы приедем раньше, чем ожидалось.
- Наша семья прекрасно справляется с шоком, - ответил он. - Или, по меньшей мере, они к такому уже привыкли.
- Они также удивятся, что доктор Хэрроу приедет с нами.
- Я уверен, что они совсем не станут возражать против его присутствия, - ответил Лео. Уголок его рта скривился от забавной мысли. - Ну…большинство из них не станут.
К тому времени, как они добрались до отеля Ратледж, уже наступил вечер. Лео заказал номера и занялся багажом, пока Уин и доктор Хэрроу ждали в уголке просторного фойе.
- Вам лучше встретиться с семьей без посторонних, - заметил Хэрроу. - Мой слуга и я пойдем в наши комнаты и распакуем вещи.
- Вы можете пойти с нами, - ответила Уин, но в глубине души она испытала облегчение, когда он покачал головой.
- Я не стану вмешиваться. Ваше воссоединение должно быть личным.
- Но мы увидим Вас утром? - спросила Уин.
- Да. - Он стоял и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.
Доктор Джулиан Хэрроу был элегантным мужчиной, божественно сложенным, совершенно очаровательным. Он был темноволосым и сероглазым, обладал квадратной челюстью, и его привлекательность заставляла почти всех его пациенток влюбиться в него. Одна из женщин в клинике просто заметила, что личный магнетизм Хэрроу не только привлекал мужчин, женщин и детей, но также воздействовал на шкафы, кресла и золотую рыбку в банке.
Как говорил Лео:
- Хэрроу совсем не выглядит как доктор. Он выглядит как доктор женской мечты. Я подозреваю, что половина его практики состоит из влюбленных дамочек, которые затягивают свое выздоровление только для того, чтобы он продолжал их лечить.
- Я уверяю тебя, - смеясь, отвечала Уин. - Я вовсе не влюблена, и совсем не намерена продолжать болеть.
Но она была вынуждена признать, что трудно ничего не испытывать к человеку, который был привлекательным, внимательным, а также излечил ее от изнурительной болезни. И Уин полагала, что у Джулиана могли возникнуть ответные чувства. В течение прошедшего года, особенно, когда здоровье Уин полностью восстановилось, Джулиан стал относиться к ней не как к обычной пациентке. Они совершали длительные прогулки по невероятно прекрасным романтическим уголкам Прованса, и он флиртовал с ней и заставлял ее смеяться. Его внимание пролилось бальзамом на ее раненую душу после того, как Меррипен так бессердечно перестал обращать на нее внимание.
Постепенно Уин смирилась с тем, что Меррипен не отвечает взаимностью. Она даже плакала у Лео на плече. Брат заметил, что она мало что видела в жизни и почти ничего не знает о мужчинах.
- Не кажется ли тебе, что, вероятно, твоя привязанность к Меррипену была результатом близости, а не чего-либо другого? - нежно спросил ее Лео. - Давай трезво оценим ситуацию, Уин. У тебя с ним нет ничего общего. Ты милая, чувствительная, образованная женщина, а он… Меррипен. Ему нравится рубить дрова для развлечения. И прости за грубую правду, некоторые пары прекрасно ладят в постели, но не больше.
Уин перестала плакать, испытав шок от его тупости. - Лео Хэтауэй, ты предполагаешь…
- Теперь Лорд Рэмси, благодарю, - поддразнил он.
- Лорд Рэмси, Вы полагаете, что мои чувства к Меррипену плотские по своей природе?
- Ну, определенно не разумные, - ответил Лео, и ухмыльнулся, когда она ударила его по плечу.
После некоторых раздумий, Уин вынуждена была признать, что в словах Лео был резон. Конечно, Меррипен был намного более образованным, чем считал ее брат. Насколько она помнила, цыган во многих философских диспутах бросал вызов Лео, и запомнил больше греческого и латыни, чем кто-либо из семьи, за исключением ее отца. Но Меррипен выучил это только для того, чтобы соответствовать семье Хэтауэй, а не потому, что у него был подлинный интерес к получению образования.
Кев был человеком природы, он остро нуждался в ощущении земли и неба. Его никогда не удастся полностью приручить. И он с Уин были настолько же разными, как рыба и птица.
Джулиан взял ее руку своей длинной, элегантной рукой. Его пальцы были гладкими и ухоженными, сужавшимися к кончикам. - Уиннифред, - нежно сказал он, - теперь мы далеко от клиники, и жизнь не будет настолько же хорошо организованной. Вы должны беречь свое здоровье. Обязательно отдохните сегодня, несмотря на желание оставаться на ногах все время.
- Да, доктор, - ответила Уин, улыбаясь ему. Она испытала привязанность к нему, вспоминая тот первый раз, когда ей удалось подняться по учебной лестнице в клинике. Джулиан шел за ней по пятам, тихонько подбадривая ее, а его грудь крепко прижималась к ее спине. Немного выше, Уиннифред. Я не позволю вам упасть. Он ничего не делал за нее. Только следил за безопасностью при подъеме.
- Я немного нервничаю, - призналась Уин, когда Лео провожал ее в апартаменты отеля на третьем этаже.
- Почему?
- Не знаю. Вероятно, потому что мы все изменились.
- Главное не изменилось. - Лео крепко держал ее за локоть. - Ты все та же жизнерадостная девочка, какой и была. А я все тот же негодяй, склонный к выпивке и девицам легкого поведения.
- Лео, - сказала она, слегка нахмурившись. - Ты же не собираешься возвращаться к старому образу жизни, правда?
- Я буду избегать искушений, - ответил он, - если только они не свалятся прямо передо мной. - Он
