не желающие разжимать объятий.
Уин улыбнулась, когда почувствовала движение губ Меррипена по своему лицу. Добравшись до ее подбородка, он слегка укусил его.
- Не пьедестал, - сказал он хрипло.
- Хм? - она зашевелилась, положив руку на его гладко выбритую щеку. - Что ты имеешь в виду?
- Ты сказала, что я поместил тебя на пьедестал… помнишь?
- Да.
- Этого никогда не было. Ты всегда была в моем сердце. Всегда. Я полагал, что этого достаточно.
Пошевелившись, Уин нежно поцеловала его:
- Что случилось, Кев? Почему ты передумал?
Глава 18 (перевод: Паутинка, бета-ридинг: Оксана-Ксю, вычитка: Фройляйн)
Кев не собирался отвечать, пока не позаботится о ней. Он выбрался из кровати и пошел в маленькую кухню, оснащенную плитой с медным резервуаром. Вода по трубам проходила через топку, поэтому кипяток всегда был наготове. Наполнив миску горячей водой и прихватив чистое полотенце, Кев вернулся в спальню.
Он ненадолго замер и засмотрелся на лежащую на боку Уин: плавные изгибы тела, задрапированного белым полотном, рассыпавшиеся по плечам белокурые волосы. И самое прекрасное - мягкое удовлетворенное выражение лица и немного вспухшие покрасневшие губы, которые он целовал и целовал. В самых смелых мечтах Кев видел ее в кровати именно такой. Ожидающей его.
Меррипен смочил полотенце горячей водой, откинул простыни и снова залюбовался ее красотой. Он хотел Уин независимо от того, была она невинна или нет, но все же признался себе, что был счастлив стать ее первым возлюбленным. Только он ласкал ее, доставлял удовольствие, смотрел на нее… Кроме…
- Уин, - нахмурился он, проводя мокрой тканью между ее бедрами. - В клинике ты когда-нибудь снимала одежду для упражнений? То есть, Хэрроу видел тебя?
Выражение ее лица осталось невозмутимым, но глубокие синие глаза насмешливо блестели. - Ты спрашиваешь, осматривал ли меня Джулиан обнаженной в профессиональных целях?
Кев ревновал, оба это понимали, но он не мог не хмуриться.
- Да.
- Нет, никогда, - натянуто ответила Уин. - Он интересовался моей дыхательной системой, которая, как тебе известна, достаточно далеко находится от половых органов.
- Его интересовали не только твои легкие, - мрачно сказал Кев.
Уин улыбнулась.
- Если таким образом ты надеешься отвлечь меня от вопроса, который я задала раньше, то это не сработает. Что с тобой случилось вчера вечером, Кев?
Смыв пятна крови с полотенца и выжав его, он снова прижал теплую ткань между бедер Уин.
- Меня посадили в кутузку.
Ее глаза стали огромными.
- В тюрьму? Это туда Лео пошел? И вызволил тебя?
- Да.
- Ради Бога, почему тебя бросили за решетку?
- За драку в таверне.
Уин несколько раз прищелкнула языком.
- На тебя это так не похоже.
Сказано это было с такой непреднамеренной иронией, что Кев почти рассмеялся. На самом деле из глубины его груди вырвались пара фырканий, а смех так боролся с чувством неловкости, что Кев не мог говорить. Видимо выражение его лица оказалось достаточно странным, потому что Уин внимательно на него глянула и присела. Девушка удалила компресс, отложила полотенце в сторону и прикрыла грудь простыней. После чего легким, грациозным движением, едва прикасаясь, провела рукой по его обнаженным плечам. Уин продолжала ласкать его шею, грудь, живот, и каждое нежное прикосновение, казалось, все сильнее разрушало его сдержанность.
- До того, как я попал в вашу семью, - хрипло начал он, - это было единственной целью моей жизни. Драка, нанесение другим побоев. Я был… чудовищем.
Глядя в глаза Уин, он видел в них только беспокойство.
- Расскажи, - прошептала она.
Он покачал головой, по широкой мужской спине прокатилась дрожь.
Рука Уин скользнула по шее Кева и легла на затылок. Она медленно опускала его голову вниз к своему плечу, так что его лицо оказалось наполовину скрыто.
- Расскажи, - настаивала она.
Кев растерялся, теперь он ничего не мог утаить от Уин. Хотя знал, что это вызовет в ней отвращение и возмущение, но обнаружил, что начал рассказывать.
Безжалостно открыл перед ней всю правду, чтобы девушка поняла, каким порочным ублюдком он был и остался до сих пор. Рассказал о мальчишках, которых бил в кровь, особенно об одном, за жизнь которого опасался, но так и не узнал, что с ним сталось. Рассказал о жизни, похожей на жизнь животного, об отбросах, которые служили ему пищей, о кражах, о жизни в постоянной злости. Забияка, вор, попрошайка. Рассказал о пережитых ужасах и унижениях, хотя гордость и чувство самосохранения подсказывали в этом не признаваться.
Внутри себя Кев давно признал вину, а сейчас признания лились из него как помои. Его потрясло понимание, что он потерял над собой контроль. Кев пытался остановиться, но нежного прикосновения и шепота Уин хватало, чтобы он продолжал сознаваться, как преступник священнику перед виселицей.
- Как я могу прикасаться к тебе этими руками? - вопрошал он голосом, прерывающимся от муки. - Как ты мне это позволила? Если бы ты знала, что я творил…
- Я люблю твои руки.
- Я недостоин тебя. Ни один мужчина недостоин. У хороших и плохих мужчин есть пределы того, что они согласны сделать. Даже для любимых. Но для меня не существует ни нравственных норм, ни веры. За исключением тебя. Ты - моя религия. Если ты попросишь, я сделаю все. Ради тебя я буду драться, красть, убивать. Я буду…
- Тссс. Молчи. Боже милосердный! - У нее перехватило дыхание. - Нет никакой необходимости нарушать все заповеди, Кев.
- Ты не понимаешь, - сказал он и отодвинулся, чтобы взглянуть на нее. - Если ты веришь хоть одному сказанному мной слову…
- Я все понимаю. - Ее лицо выглядело таким мягким, таким сострадательным, что казалось почти ангельским. - И верю каждому твоему слову… но не согласна с выводами, к которым ты пришел. - Уин дотронулась ладонями до впалых щек любимого. - Ты хороший человек, один из тех, кто умеет любить. Цыганский барон пытался убить это в тебе, но не преуспел. Потому что ты сильный. Потому что у тебя есть сердце.
Она откинулась на подушки и потянула его за собой. - Отдохни, Кев, - прошептала она. - Твой дядя был нехорошим человеком, но то, что он сделал, следует захоронить вместе с ним. «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов». Знаешь, что это означает?
Кев покачал головой.
- Оставь прошлое позади и смотри только вперед. Только так ты сможешь найти новую дорогу. Новую жизнь. Так говорят христиане, но, я думаю, это имеет смысл и для цыгана.
В этом было даже больше смысла, чем Уин могла предположить. Цыгане всегда отличались особым суеверием по отношению к смерти и к мертвым. Они уничтожали все имущество ушедшего и как можно реже
