— Я, выступилъ Русановъ.
— Я! Я! крикнули Авениръ и докторъ.
— По праву стараго солдата, проговорилъ майоръ, отстраняя ихъ рукою.
— Такъ до свиданія! сказалъ Бронскій, взявъ шляпу.
— Вонъ! раздались голоса.
— Потише, говорилъ Бронскій, взявши въ углу саблю майора, — иди я не отв?чаю за себя. — Онъ быстро ушелъ.
— Господа, началъ Русановъ, — изъ благогов?нія передъ тою особой, которая не можетъ быть оскорблена сумашедшимъ, мы должны сохранить происшедшее въ тайн?. Если вы будете убиты, обратился онъ къ Ишимову, — я дерусь съ нимъ и, над?юсь, мной не кончится.
Вс? молча разъ?хались.
— Ну, поздравьте! озлобленно говорилъ Бронскій, входя въ кабинетъ:- таки влопался въ исторію!..
Леонъ вскочилъ изъ-за стола, взглянулъ въ лицо графу, и самъ изм?нился въ лиц?, а Бронскій ходилъ большими шагами во комнат? и разсказывалъ ему исторію.
— Этого нельзя такъ оставить! Драться, такъ драться! заключилъ онъ.
Леонъ презрительно тряхнулъ головой.
— Да, вамъ хорошо! Тряхнулъ, да и въ сторону!
— Онъ чорть знаетъ что зд?сь распуститъ; скажутъ струсилъ… Тутъ плохія шутки; мн? еще на годъ по крайней м?р? нужно общее поклоненіе…
— А что скажутъ наши, коли вы лобъ подставите?
— В?дь это и б?ситъ! Чортъ дернулъ пить! Н?тъ, холопство-то какое! Пьянехонька была компанія, а тутъ и хм?ль куда д?вался!..
— В?дь я говорилъ…
— Ну, что? говорилъ! Ч?мъ это теперь поможетъ? закричалъ Бронскій вн? себя:- в?дь мозгля какая! И пистолета чай въ руки взять не ум?етъ…
— Бросьте все, и ?демъ завтра въ ночь…
— ?демъ-то мы завтра во всякомъ случа?, проговорилъ Бронскій, внезапно стихая:- такъ или иначе надо вывернуться. Нельзя же въ самомъ д?л? жертвовать ц?лою страной какому-нибудь господину Ишимову…
— Помните, графъ, если вы рискнете, вы теряете мое уваженіе!
— А чортъ съ вами и съ уваженіемъ вашимъ; мн? и безъ того не легко! Пошлите сейчасъ же за почтовыми, я что-нибудь придумаю.
Леонъ ушелъ, а Бронскій с?лъ въ кресло, ожесточенно похлестывая хлыстомъ по полу.
— Это непростительно, вскрикивалъ онъ изр?дка:- до такой степени забыться! До такой степени потерять тактъ!.. E ben trovato!…- Вдругъ онъ поднялся съ самодовольною улыбкой:- почему жь ему не остаться въ дуракахъ? Застрялъ же Твардовскій между небомъ и землей?
XVII. Р?шительный шагъ
На разсв?т? Бронскій былъ уже въ губернскомъ город?. Остановясь у губернаторскаго дома, онъ послалъ кучера на почтовую станцію перем?нить лошадей и вошелъ въ пріемную. Съ нахмуреннымъ лицомъ, не отв?чая на поклоны чиновниковъ, прошелъ онъ въ кабинетъ губернатора и засталъ его еще въ утреннемъ дезабилье. Генералъ просматривалъ какой-то сатирическій листокъ.
— А! Вотъ кстати-то! проговорилъ онъ, протягивая руку Бронскому:- поглядите-ка, в?дь это на меня! Самъ съ усамъ — собственною персоной.
И генералъ добродушно см?ялся, показывая графу каррикатуру. Тотъ молчалъ.
— Экіе разбойники! Отца роднаго на показъ выставятъ!… И гд? это они мой портретъ откопали? В?дь какъ натурально! И лысину изобразили…. А это вотъ предс?датель говоритъ: 'эхъ, ваше превосходительство, какъ вы опростоволосились!' Ха, ха, ха! Простяка какого нашли! См?етъ мн? это сказать предс?датель!
— А вотъ же см?ли! зам?тилъ Бронскій.
— Свистуны-то? Пускай ихъ? Что жь? какой-нибудь тамъ Пальмерстовъ видитъ себя въ
— Если вы въ такомъ пріятномъ расположеніи духа, такъ я и м?шать не стану.
— Что такое? разв? опять что вышло?
— О, н?тъ, ничего! отв?тилъ Бронскій, взявшись за шляпу:- позвольте поблагодарить за лестное вниманіе, которымъ я постоянно у васъ пользовался. Къ величайшему моему прискорбію, я не могу бол?е сохранить его.
— Что съ вами, графъ? Вы взволнованы? Огорчены ч?мъ-то?
— Я долженъ у?хать отсюда у?хать заклейменнымъ, опозореннымъ въ глазахъ общества.
— Вы меня путаете, графъ! Объяснитесь. Вы всегда найдете во мн? защиту и… и….
— Противъ общества? Н?тъ, ваше превосходительство, трудно вамъ будетъ взять мою сторону противъ ц?лаго общества. Оно сильн?й васъ.
— Ну-ну-ну! извините! Это еще посмотримъ, какъ оно тамъ…. посмотримъ. 'Я ?ду-?ду не свищу…'
— Н?тъ, н?тъ; никогда изъ-за личнаго оскорбленія не стану я противъ….
— Да какже я-то позволю, чтобъ у насъ безнаказанно оскорблялись такіе люди? началъ горячиться губернаторъ.
— Едва ли вы въ состояніи помочь тутъ! ихъ ц?лая партія, они им?ютъ сильное вліяніе.
— Но кто же? Укажите мн? ихъ.
— Это недовольные пом?щики, самые отсталые, самые закосн?лые кр?постники. Вамъ будетъ доложено о волненіи въ Терешковк?. Это они не допустили привести крестьянъ въ повиновеніе, они хотятъ задобрить народъ. Вчера мы сошлись на ужиномъ, вино развязало имъ языкъ… Еслибы вы слышали, ваше превосходительство, что тамъ говорилось!
— Что жь такое говорилось?
— Ругали правительство, грозили терроромъ. Пили за возвращеніе кр?постнаго права. Я отказался отъ тоста. Одинъ меня подлецомъ назвалъ, пьянь до положенія ризъ, и л?зетъ съ бокаломъ. Я горячъ, замахнулся на него…. Поднялся гвалтъ. Обвинили меня: въ чемъ бы вы думали? Въ оскорбленіи Величества! Какова наглость? Я, признаюсь, такъ былъ пораженъ, что и оправдываться не сталъ.
— Кто же этотъ господинъ?
— Господинъ Ишимовъ.
— Ишимовъ? Ахъ, онъ…. Постой же, я ему… Салонный подлипало, блюдолизъ…. А? Скажите на милость….
— Я никогда не прощу себ?, если вы изъ-за меня потеряете популярность…. ихъ много; тамъ и Русановъ.
— Опять Русановъ? Да что вы толкуете о популярности? На что она мн?, эта популярность? Я имъ покажу какъ со мной шутить!
— Мн? очень больно, а все приходится ?хать. Честному челов?ку оставаться зд?сь невозможно! Борьба слишкомъ неравна…. Я д?лалъ все что могъ. Но я не донъ-Кихотъ; л?зть на проломъ противъ общаго потока невозможно. Только поэтому я и прошу ваше превосходительство не подвергать себя напраснымъ оскорбленіямъ.
— Что жь это, графъ? Шутите вы что ли мною? Кто пойдетъ противъ меня? желалъ бы я погляд?ть этого молодца.
— Эти люди ни передъ ч?мъ не останавливаются. Для нихъ н?тъ ничего святаго.
— Да они у меня носу не покажутъ въ общество, проходу имъ не будетъ!
— Это мн? проходу-то не будетъ. Я отказался отъ вызова. Ишимовъ меня на дуэль вызывалъ.
