Все это были люди довольно бездарные; самые добросов?стные ограничивались небольшими рукописными добавленіями къ учебнику. Т?мъ р?зче выд?лялись изъ нихъ двое молодыхъ людей, недавно кончившихъ курсы, учителя всеобщей исторіи и математики.
Надзиратели отличались бол?е врожденными склонностями нежели культурой. Одинъ изъ нихъ, очень пожилой челов?къ, страстно любилъ гусиные бои, и почти все жалованье тратилъ на свою охоту. Къ должности же относился, какъ къ средству покупать гусаковъ.
Другой изъ Н?мцевъ выдавалъ себя за доктора философіи, только по-русски разум?лъ весьма плохо, и объяснялся съ воспитанниками посредствомъ ручнаго словаря Ольдекопа.
У француза Сосе были очень хорошіе фуляры.
Былъ еще одинъ надзиратель, который не принималъ почти никакого участія въ д?лахъ заведенія; вставалъ за два часа до начала классовъ и, какъ онъ выражался, цапалъ стакашку; потомъ шелъ въ гимназію, и, отдежуривъ свое, отправлялся домой. Онъ жилъ очень близко отъ м?ста служенія, но попадалъ домой только къ шести часамъ вечера: въ город? было до пятнадцати увеселительно-питейныхъ заведеній, какъ-то: погребковъ, распивочныхъ, ведерныхъ и проч. Онъ входилъ въ ближайшій по дорог?, цапалъ стакашку, и закусивъ огурцомъ, отправлялся къ сл?дующему. Тамъ та же исторія съ р?дечкой на закуску и такъ дал?е вплоть до квартиры. Пооб?давъ, задавалъ
Наконецъ вышелъ новый начальникъ, въ с?ренькомъ сюртучк?, съ сигарой въ зубахъ. Начались рукожатія.
— Мн? очень сов?стно, господа, что я над?лалъ вамъ такихъ хлопотъ.
Вс? улыбались, всякій старался сказать что-нибудь пріятное новому начальнику.
— Милости просимъ, сказалъ Разгоняевъ, указывая на кабинетъ. Вс? гурьбой пошли за нимъ. — Пожалуста, господа, безъ церемоніи, разм?щайтесь, продолжалъ онъ, подвигая кресла. — Я васъ просилъ, господа, собственно для того, чтобъ уговориться насчетъ образа д?йствій, торопливо заговорилъ онъ н?сколько офиціяльнымъ тономъ, потирая руки: — правительство, господа, находитъ неудовлетворительною систему преподаванія и воспитанія; оно облекло меня дов?ренностью на улучшеніе вв?реннаго мн? заведенія. Я над?юсь, господа, встр?тить въ васъ ревностныхъ помощниковъ въ такомъ важномъ д?л?, какъ образованіе будущихъ…
Послышалось разомъ н?сколько отв?товъ; инспекторъ могъ разобрать: — Мы готовы… по м?р? силъ…
— Я, господа, зд?сь челов?къ новый, продолжалъ Разгоняевъ, обращаясь къ старшимъ;- вамъ бол?е знакомы потребности заведенія, я я желалъ бы слышать мн?ніе людей опытныхъ… Какихъ принциповъ вы нам?рены держаться?
Посл?довало неловкое молчаніе; кто сморкался, кто кашлялъ. Н?мецъ сталъ рыться въ словар?.
— Надо усилить дисциплину, коротко сказалъ одинъ изъ учителей.
— Это такъ-съ, вм?шался любитель гусей:- мальчишки у насъ до нельзя распущены, и все такой народъ — аховый!
— То-есть какъ же это?
— У насъ в?дь всякій сбродъ; кто съ борку, кто съ сосенки.
— Но, хорошо, перебилъ Разгоняевъ, бол?е и бол?е приходя въ изумленіе:- какими же м?рами поддерживать дисциплину….
Н?мецъ что-то пробормоталъ.
— Какъ-съ?
— Нужно… розга, проговорилъ тотъ.
— Да-съ, да-съ, заговорили вс?, словно обрадовались, что вотъ наконецъ и до главнаго-то дошло:- мы вс? хот?ли васъ объ этомъ просить…
— Это и ваше мн?ніе? обратился онъ къ молодому учителю математики, сначала слушавшему со вниманіемъ, а потомъ загляд?вшемуся на шкафы съ книгами.
— Я полагаю, началъ молодой челов?къ съ уклончивою улыбкой, — что упадокъ дисциплины происходитъ отъ разныхъ причинъ, которыя можно узнать всего лучше на д?л?…
Прочіе вс? переглянулись при такой дерзости, но къ удивленію ихъ, Разгоняевъ еще съ большею любезностью заговорилъ съ нев?жей.
— Вы стало-быть полагаете, что причина лежитъ не въ самихъ ученикахъ?
— И это я полагаю, отв?тилъ тотъ съ тою же улыбкой. Прочіе стали на него коситься.
— Все это можно разсказывать, вм?шался учитель русской грамматики, — я знаю только то, что въ класс? невозможно объяснять урока, шумъ, гамъ, драки… Это отчего по вашему?
— Можетъ-быть это оттого, возразилъ молодой челов?къ, — что у васъ во время класса учительская и надзирательская обязанности соединяются въ одномъ лиц?. По невол? не знаешь что д?лать; не то — излагать предметъ, не то — смотр?ть за порядкомъ; начинаешь зам?чать шалуновъ, время теряется; отвернулся къ доск? — тамъ ужь и въ шашки играютъ, и ухо кому-нибудь откусили, и на голов? кто-нибудь стоитъ… Можетъ-быть еслибы въ класс? сид?лъ надзиратель пошло бы лучше.
— Нишево эта не нужно…. Нужно розга, категорически объяснилъ Н?мецъ.
Учитель исторіи ничего не говорилъ и только всматривался въ инспектора.
— Надо, надо усилить дисциплину, раздавалось со вс?хъ сторонъ.
Разгоняевъ всталъ.
— Я попрошу васъ, господа, составить мн? небольшія записочки что кто изъ васъ найдетъ нужнымъ; а пока обходитесь, господа, съ воспитанниками, какъ можно мягче, и обо всякомъ наказаніи представляйте мн? немедленно….
Зат?мъ инспекторъ перешелъ къ распред?ленію уроковъ и прочимъ мелочамъ, угостилъ сослуживцевъ чаемъ и отпустилъ съ миромъ.
— Господинъ Тонинъ! сказалъ Разгоняевъ, останавливая учителя математики на пару словъ. — Мн? очень пріятно познакомиться съ вами; я, признаюсь, просто пораженъ вс?мъ что слышалъ…. Я прошу васъ указать мн? причины….
— Н?тъ, если я при вс?хъ не сказалъ, такъ съ глазу на глазъ увольте…. Да это и совершенно безполезно, вы сами увидите.
— Но по крайней м?р? вы ув?рены, что на воспитанниковъ можно д?йствовать уб?жденіемъ?
— Совершенно, отв?тилъ Тонинвъ, раскланиваясь.
— Отд?лались! говорилъ Бирюлевъ, выходя съ прочими: а каковъ Тонинъ-то, сразу раскусилъ, съ какой стороны подъ?хать! Знаемъ мы эти кроткія м?ры. Этакъ и часу спокойнаго не будетъ на дню!
— Что говорить! согласился учитель исторіи:- я сов?тую вамъ, господа, не давать потачки Тонину. Что за выскочка такая! Очень пріятно им?ть шпіона въ нашемъ семейномъ кружк?!
Никто изъ нихъ не чаялъ того что случилось въ ту же ночь. Новый инспекторъ неслышными шагами пробрался къ дортуарамъ и въ непритворенную дверь увидалъ прелюбопытную сцену. Воспитанники спокойно лежали въ койкахъ, но посреди спящихъ играла табатерка съ музыкой. Надзиратель Н?мецъ, въ ночномъ колпак?, съ словаремъ подъ мышкой, расхаживалъ по рядамъ коекъ и наклонялъ голову къ той постели, гд? чудилась ему музыка; звуки тотчасъ отзывались на другомъ конц? спальни. Очевидно, табатерка ходила по рукамъ.
Н?мецъ сталъ посреди комнаты, пожалъ плечами и трагически произнесъ:
— Пхе! Ни понимааа-ю!
Воспитанники вскочили съ хохотомъ, плясали на кроватяхъ, высовывали ему языки….
— Шпекъ дубина! раздавались голоса.
Н?мецъ подошелъ къ ночнику и порывшись въ словар?, произнесъ на расп?въ:
— Пхе! Какой прикрасній словъ!
