— Вотъ мы тебя выпоремъ!
— Будимъ позмодрилъ, кого прежде!
— Смотри! Смотри!
— Пхе! каки мили д?ти!
Новый инспекторъ, стоя за дверью, едва самъ удерживался отъ см?ха. Надо же было узнать достов?рно, какъ вывернется Н?мецъ, и можетъ ли онъ оставаться надзирателемъ напредки.
Прошло н?сколько времени, воспитанники успокоились. Н?мецъ задремалъ въ кресл?. Вдругъ какая-то шельма кличетъ:
— Карлъ Иванычъ! Карлъ Иванычъ!
— Was ist's? Спрашиваетъ тотъ въ просонкахъ.
— Ein Teufel! Чортъ! кричитъ гимназистъ.
— И гд? онъ? вскакиваетъ Н?мецъ.
— Въ шкапу, въ шкапу, раздаются голоса:- мы сами вид?ли, въ шкапъ пол?зъ.
Н?мецъ, въ сопровожденіи гимназистовъ, храбро направляется къ шкафу. Herr Speck вовсе не в?рилъ въ возможность явленія духа зла въ храм? просв?щенія, но, какъ н?мецкій систематикъ, хот?лъ наглядно уб?дить воспитанниковъ.
— Вонъ онъ! Вонъ онъ! За шинели прячется! Едва Н?мецъ вступаетъ въ шкафъ, его запираютъ на ключъ и поднимаются завыванья. Инспекторъ входитъ съ суровымъ лицомъ; все утихаетъ.
— Кто сію минуту не ляжетъ въ постель, тотъ плохо зарекомендуетъ себя на первыхъ порахъ, говоритъ инспекторъ, освобождая заключеннаго. Пристыженные воспитанники окончательно стихаютъ.
— Schwernoth! говоритъ Н?мецъ:- ich will keinen einzigen Tag mehr dienen!
— Самое лучшее, лаконически отв?чаетъ инспекторъ, отправляясь въ старшее отд?леніе. Тамъ все спокойно. На всю комнату храпитъ горбатый; н?сколько коекъ пусты.
— Что это значитъ? говоритъ инспекторъ, расталкивая надзирателя.
— Марья Ивановна, душенька, отв?чаетъ тотъ, — цапнемъ.
Инспекторъ бол?е не тревожитъ его. Онъ идетъ тихими шагами по корридору. Поднимать шумъ изъ-за того, что воспитанники уходятъ куда-то по ночамъ, н?тъ никакой надобности; ушли — значитъ не въ первый разъ; вернутся — тамъ видно будетъ что д?лать. Бол?е серіозныя мысли занимаютъ педагога.
'Гд? же взять людей? Гд? ихъ взять? думаетъ онъ, ходя изъ угла въ уголъ по своему кабинету. — Негд? взять, р?шаетъ онъ къ утру. — А если есть, такъ на это жалованье не пойдутъ.'
Инспекторъ р?шился дожидаться возвращенія заблудшихъ питомцевъ и всю ночь просид?лъ у окна. Наконецъ, часу въ четвертомъ, показались на двор? н?сколько гимназистовъ. Онъ накинулъ шинель и встр?тилъ ихъ на крыльц?.
Произошло небольшое смятеніе.
— Гд? жь это вы были, господа?
— Мы над?емся, господинъ инспекторъ, что вы не станете оспаривать права учениковъ старшаго класса отлучиться безъ спроса изъ заведенія, сказалъ одинъ изъ нихъ.
— Не над?йтесь. Позвольте, что это такое? продолжалъ Разгоняевъ, взявъ у одного толстую кипу бумаги.
Смятеніе стало общимъ. Въ кип? оказалось листовъ сто литографированнаго журнала съ возмутительными стихотвореніями и пасквилями….
— Такъ какже, господа?
Попавшіеся стояли опустивъ голову.
— Ну-съ, это мы разберемъ! Я никогда не могу допустить мысли, чтобы вы сами, безъ посторонняго вліянія, р?шились на такую мерзость. Ступайте!
II. Учебные предметы
Директоръ гимназіи былъ маленькій, щедушный челов?чекъ, совершенно поглощенный хлопотами по хозяйственной части. Все вліяніе его на ходъ преподаванія ограничивалось т?мъ, что передъ вакаціей и зимними праздниками онъ напутствовалъ своихъ питомцевъ р?чами въ род? сл?дующихъ: 'Ну, вотъ
Только что онъ проснулся, докладываютъ о Разгоняев?.
— Ахъ, мил?йшій Михаилъ Петровичъ, какъ я радъ! Какъ я радъ! говорилъ онъ, встр?чая ранняго гостя.
— Я пришелъ сообщить вамъ мои предположенія относительно перем?ны въ состав? лицъ, занимающихъ надзирательскія должности.
— Очень радъ, очень радъ….
— Шпека и Бирюлева я просилъ подать въ отставку…
— Помилуйте, за что же? ужъ совершенно другимъ тономъ вскрикнулъ директоръ.
— Неспособны къ продолженію службы….
— Помилуйте, люди смирные. У Шпека большое семейство….
— Очень жаль, холодно сказалъ Разгоняемъ, — но согласитесь, что лучше господину Шпеку промаяться какъ-нибудь, ч?мъ позволять ему д?лать изъ сотенъ вашихъ воспитанниковъ такихъ же, ни къ чему не способныхъ, господъ…
— Да н?тъ, какъ хотите…. Какъ же это такъ вдругъ? Какъ хотите, я не могу согласиться….
— А не хотите, такъ ужь извините меня. Дружба дружбой, служба службой. Я буду писать въ Петербургъ…
Директоръ при этомъ совершенно потерялся. 'Непрем?нно л?вою ногой сегодня всталъ съ постели,' смутно думалось ему.
— Такъ какъ же? опросилъ Разгоняевъ.
— Д?лайте, какъ знаете, отв?чалъ директоръ, и махнулъ рукой.
— Я велю изготовить имъ прошенія объ увольненіи….
Отъ него Михаилъ Петровичъ пошелъ по классамъ. Онъ началъ съ старшаго и попалъ на урокъ исторіи. При вход? онъ услышалъ сл?дующія слова:
— Нечего роб?ть, господа, мы это д?ло обд?лаемъ; свалить все на него… говорилъ учитель, и вдругъ заикнулся, увидавъ входящаго инспектора.
— Продолжайте, продолжайте, сказалъ Разгоняевъ, усаживаясь. — О чемъ это вы бес?дуете?
— Мы проходимъ французскую революцію, отв?тилъ учитель, и сталъ говорятъ о янсенистахъ, якобинцахъ, о доктрин? Руссо и философіи Вольтера, о жиронд?; далъ характеристику Робеспьера, Дантона, Мара; выдвинулъ личность Наполеона, и заключилъ необходимостью подавленія революціи и популярностію людей, на долю которыхъ выпадаетъ этотъ подвигъ. Инспекторъ былъ очаровавъ даромъ слова и начитанностію преподавателя.
— Позвольте познакомиться, вы гд? воспитывались? спросилъ онъ.
— Кандидатъ С.-Петербургскаго университета, Езинскій, отв?чалъ тотъ.
Какъ только инспекторъ вышелъ, онъ обратился къ ученикамъ съ насм?шливою улыбкой. Т? захохотали.
— Это я не вамъ читалъ, а начальству, сказалъ онъ:- теперь будемъ продолжать. На чемъ я остановился?
Въ шестомъ класс? не было учителя; въ полуотворенную дверь слышался оживленный опоръ.
— Да послушай, Горобецъ, кричалъ одинъ голосъ съ заднихъ давокъ:- ну, положимъ, возстанетъ Венеція, разв? Австрія допуститъ? Разв? Франція допуститъ?
— Ты не понимаешь, горячился Горобецъ:- одновременное возстаніе! Понимаешь, сразу во всей Европ?. Противъ Австріи — Венеція, Галиція, Венгрія, противъ Пруссіи — Познань, противъ Англіи —
