почувствовавъ каблучокъ ботинки.
А Грицько хвастался передъ Горпиной находкой, сообщая ей, что ночью вм?ст? съ дождемъ падали свитки. Горпина сказала ему дурня и стала доказывать, что еслибы свитки падали съ хуторской тучи, то и былибъ якъ у людей, а якъ вона паньска, та ще н?міцка, то и была занесена издалека в?тромъ. Спорящіе скоро помирились на томъ, что свитку къ предстоящей свадьб? надо перед?лать, и пошли на зовъ Анны Михайловны.
— А, вотъ вы! Сказывайте: куда панночку д?ли? напустилась Анна Михайловна.
— Яку панночку? Ось вона! указывала Горпина на Юлію
— Не ту, другую….
— Чижъ іі нема? схватился Грицько.
— Нема, отв?чалъ Авениръ.
— Се ново й було, сообщалъ Грицько, глядя на Горпину.
— Что жь такое було? Мурло твое поганое! кричала Анна Михайловна.
— Та тилько полягалъ я спаты, ажъ чую, панночка до комоду пошла, и уже гомонить, гомонить, та щось перебирае… Отъ гадаю, що се таке? Отъ такъ бы и побачивъ що се таке… Та л?нь встаты…
— Ну?
— Отъ тилько чую… Скрыпъ, скрыпъ, скрыпь, вже записала… Що вона робитъ, гадаю, чомъ ій не спитца? Отъ такъ бы и вскочивъ, такъ бы и поб?жавъ, та побачивъ.
— Дуракъ! крикнулъ Авениръ.
— Ажъ чую, челомкаются: 'Прощавайте панночка, бувайте здоровы! — Прощавай Горпино! прощавай моя ясочка.'
— Такъ это ты собирала ее? вскрикнула Анна Михайловна.
— Та брешетъ винъ, говорила смущенная Горпина, глядя на Грицька.
— А може и поравды пригрезилось; только чую…. Трррр… По?хали. Якъ були бъ крылля, такъ и полет?въ бы, побачить, куды по?хали…. Та л?нь встаты; эге, гадаю, воны мини писулечки оставили, може такъ и треба.
— Письма? Вскрикнулъ Русановъ, гд? жь они?
— Та я ихъ, якъ сн?дать ходивъ, то у батьки и забувъ….
— Да иди, чортъ! толкнулъ его Авениръ.
Послали Грицька, а сами сидятъ, какъ потерянные. Вдругъ Авениръ озадачиваетъ вс?хъ вопросомъ: — А гд? жь Инночка?
— Да в?дь никогда не придутъ вовремя. Какъ чай, какъ об?дъ, такъ и д?ло…. начала было Анна Михайловна. — Тьфу! Никакъ я очум?ла!
Юлія ушла къ себ? въ комнату. Она не въ силахъ была дольше кр?питься. Авениръ слонялся изъ угла въ уголъ, наводя на вс?хъ еще пущее уныніе. Онъ подошелъ къ фортепіано и сталъ набирать однимъ пальцемъ Шопеновскую мазурку; вышло что-то въ род? похороннаго марша. Наконець явился Грицько, подалъ ему два немилосердо замасленныя письма и пояснилъ:- Ось вамъ писулечки.
— Это къ вамъ, сказалъ Авениръ, входя въ залу и отдавая Русанову одно, а это мн?….
Русановъ, срывая печать, чувствовалъ возвращавшіяся силы. Съ первыхъ строкъ онъ снова упалъ духомъ.
'Еслибъ я хот?ла рисоваться, я бы начала такъ: Въ то время, какъ вы будете читать это письмо и т. д. — форма изв?стная. Будемъ говорятъ просто: я васъ узнала поздно, вы меня совс?мъ не знаете. Я пробовала выл?чить васъ, даже безстыдно налгала на себя… Едва вы сказали первое слово любви, едва я погляд?ла вамъ въ глаза, я узнала одну изъ т?хъ страстныхъ, упорныхъ привязанностей, которыя часто длятся ц?лую жизнь. Вотъ отчего я позавидовала на минуту той женщин?, которая могла бы дать вамъ счастье, вполн? васъ достойное. Ч?мъ больше мы съ вами сходились, т?мъ больше уб?ждалась я, что вы превосходный челов?къ, и, — да, Владиміръ, мн? это очень тяжело писать, — что намъ не понять другъ друга. Пожертвовать собою? Обмануть васъ? Я испугалась самой себя и уб?жала, какъ преступникъ замышлявшій убійство. Да какое еще убійство! — медленнымъ, неприм?тнымъ ядомъ. Я не способна къ тихой, семейной жизни. Меня тяготитъ всякая забота о насущномъ. Это не остановило бы, еслибъ я могла вамъ отв?тить такою же любовью. Знайте же все: тамъ, въ саду, я готова была уступить вамъ; но посл? я бросила бы васъ при первой размолвк? и можетъ-быть отравила бы вамъ жизнь. А размолвки были бы непрем?нно. Вы первый челов?къ и не изъ нашихъ, и не похожій на другихъ; но все жь мы идемъ разными дорогами! У васъ много связей со старымъ. Мы воздухоплаватели, говорилъ покойный отецъ мой, шаръ вашъ опустился ночью въ темномъ л?су. Мы видимъ, что оставаться тутъ нельзя, а дороги не знаемъ. Вдали брежжетъ огонекъ — это можетъ-бытъ пастухи въ ночномъ, можетъ-быть избушка л?сника, а можетъ-быть разбойничій притонъ. Намъ надо идти туда, очертя голову, чтобы не умереть съ голоду и холоду. Кто въ св?тлой области, протяни намъ руку, а не изд?вайся надъ нищими духомъ. Леонъ везетъ меня туда, гд? мн? видится слабый проблескъ зари. Прощайте, забудьте меня; вамъ еще возможно это. На первыхъ порахъ ут?шьтесь т?мъ, что я связана клятвой и никого не могу любить.*
Русановъ поднялъ голову, странная усм?шка скривила ему губы. Горобцы о чемъ-то перешептывались.
— Кто такой Леонъ? спросилъ Русановъ.
— Вотъ, посмотрите, что жь это? Съ ума надо сойдти! говорила Анна Михайловна, подавая ему записочку. Въ ней было всего н?сколько строкъ:
'Любезный братъ! Не безпокойся объ участи Инны. Она будетъ счастлива по своему. Распоряжайся им?ніемъ; она вышлетъ теб? полную дов?ренность. Левъ Горобецъ.'
— Лошадь! говорилъ Русановъ:- велите мн? ос?длать лошадь!
— Куда вы по?дете. Поглядите вы на себя, говорила Анна Михайловна.
— Время б?житъ, умолялъ Русановъ:- ее надо спасти…. Это в?дь ребячество! это Богъ знаетъ что! Я можетъ-бытъ застану ее на станціи….
— Да вы на дороги свалитесь, уб?ждалъ Авениръ.
— Я совершенно здоровъ, сказалъ Русановъ, и поб?жалъ въ конюшню.
— Что жь она ему пишетъ? всхлопоталась Анна Михайловн:- отговори ты его, Аничка, нельзя ему ?хать!..
Они вс? пошли за нимъ.
Русановъ съ Грицькомъ въ четыре руки с?длали лучшую лошадь.
— Пожал?йте вы хоть себя-то! взмолилась Анна Михайловна.
— Анна Михайловна, намъ за нее придется отв?тъ дать, р?зко сказалъ Русановъ и поскакалъ.
Лошадь почти вытянулась въ струнку, а онъ все колотилъ ей бока каблуками. Одинъ за другимъ оставались позади его хутора, заб?л?лись колокольни города, у лошади начала брякать селезенка, она поминутно опускала голову на грудь, отфыркиваясь изъ всей силы. Застучали подковы по мостовой: лошадь съ разб?гу остановилась на двор? почтовой станціи.
— Кто у васъ про?зжалъ? Есть ли кто-нибудь на станціи? спрашивалъ Русановъ, вб?гая къ смотрителю.
— Никого н?тъ-съ. Часу во второмъ этакъ ночью, его сіятельство изволили про?хать…
— Какой сіятельство?
— Графъ Бронскій съ будущими, пожилой господинъ и дама, говорилъ смотритель, — молоденькая такая.
— Брюнетка? Высокая? Въ черномъ?
— Точно такъ-съ; вотъ извольте подорожную взглянуть, говорилъ смотритель, открывая книгу.
Подорожная была прописана въ Варшаву.
Долго не могъ придумать майоръ, что бы такое приключилось племяннику. Отъ Ишимова тоже не присылали. Чего добраго, не стр?ляются ли они; да, н?тъ, они бы ув?ломили его. Проснувшись поутру, первое ч?мъ встр?тилъ онъ Стеху: 'а что Володя поздно прі?халъ?' 'Не ночували,' отв?тила та. Майоръ сталъ безпокоиться; вотъ прі?детъ, вотъ прі?детъ, думалъ онъ, откладывая розыски съ часу на часъ; такъ и другая ночь пришла. Онъ плотно поужиналъ, р?шившись завтра поутру, какъ онъ выражался, сд?лать рекогносцировку, и заснулъ; въ самомъ сладкомъ сн? почудился ему стукъ въ дверь. 'Какого тамъ л?шаго носитъ!' подумалъ онъ, поворачиваясь на другой бокъ; стукъ въ дверь усилился; кукушка, на ст?нныхъ
