— На дуэль? Въ моей губерніи? Mais c'est un gredin comme il y en a peu!… Въ такомъ случа?, у?зжайте графъ, у?зжайте на время, а этого господина я проучу… Вы и не хлопочите объ общественномъ мн?ніи; я заставлю ихъ думать, какъ я хочу… Я докажу имъ, что честный челов?къ мараетъ себя не отказомъ, а принятіемъ вызова отъ безд?льника… Онъ его на одну доску съ собой ставитъ въ этомъ раз?…
— Ваше превосходительство, трудно выразить, до какой степени я тронутъ истинно отеческою заботливостью вашей о направленіи общественнаго мн?нія…. Еще разъ благодарю васъ…
Часамъ къ десяти вечера, Бронскій подъ?халъ къ саду Горобцовъ и привязалъ лошадь у плетня. Ночь была темная хоть глазъ выколи. Онъ пошелъ къ дому; проливной дождь шумно падалъ въ траву; молнія безпрестанно осв?щала тропинку; за вспышками гуд?ли отдаленные раскаты. Графъ сталъ стучать въ окно кухни. Немного погодя, оно поднялось, выглянула Горпина.
— Ты, Грицько?
— Это я, моя ластовка, вызови мн? панночку. Горпина, не въ первый разъ исправлявшая должность наперсницы, скоро вернулась съ отв?томъ, что панночка боится грозы и просятъ графа прі?хать завтра.
— Скажи ей, коли сейчасъ не выйдетъ, такъ можетъ-быть никогда и не увидимся…
— Та воны совс?мъ було полягали, треба имъ одягаться, сказала Горпина, захлопнувъ окно.
Графъ отошедъ къ сиреневымъ кустамъ и сталъ гляд?ть въ окно Инны. На стол? гор?ла св?ча; она сама сид?ла въ ночной кофт?, облокотясь на бумагу, задумчиво глядя въ темный садъ, вздрагивая и прислушиваясь къ мал?йшему шороху. Лара лизалъ ея руку, она не обращала на него вниманія; н?сколько разъ она брала перо, бросала его, и начинала ходить по комнат?. Наконецъ, отворила окно, подышала воздухомъ, очищеннымъ грозою, полюбовалась н?сколькими молніями, и опять с?ла писать. Бронскій сталъ расхаживать у калитки. Прошло съ четверть часа.
— Что жь она румянится, что ли, для меня?
Не терп?лось графу, и онъ опять подошелъ къ окну. На этотъ разъ окошко у Инны было заперто и опущена красная занав?ска; за ней просв?чивалъ огонь и дв? т?ни. Сквозь не плотно притворенную раму слышался мужской голосъ.
— Дуэль…, послышалось ему. Зат?мъ шопотъ, в?теръ, ничего не слыхать.
— Онъ зд?сь, говорилъ мужской голосъ, — онъ ничего не…. Такъ осл?пленъ….
'Что за чортъ!' подумалъ графъ: 'это голосъ Леона. Такъ вотъ кто ей сказалъ обо мн?! Вотъ онъ куда ?здилъ-то по ночамъ! Ну да и она молодецъ! Какова сила характера, ни разу не проговориться! Мастеръ же онъ выбирать людей! На такую можно положиться!'
— Мн? жаль его, заговорила Иана:- онъ такъ сильно привязанъ… — Опять шопотъ.
— Можетъ, ты и сама его любишь? раздался мужской голосъ. Дождь забарабанилъ въ стекла и заглушилъ его. Яркая молнія, и р?зкою дробью прокатился ударъ, отразившись глухимъ гудомъ въ далек?.
Хлопнула калитка, и Бронскій пошелъ на встр?чу Юліи, и указалъ ей на бес?дку. Та проворно проб?жала тропинку и бросилась въ раскрытыя объятья Бронскаго.
— ?демъ, говорилъ онъ, прижимая ее къ груди, — ?демъ, собирайся.
— Куда? Что съ тобой?
— Туда, туда, гд? жизнь, борьба, гроза, шутливо говорилъ онъ, награждая ее съ каждымъ словомъ поц?луемъ, — самая страшная гроза! передъ ней вс? грозы небесныя ничто!
— Да, полно же, что съ тобой?
— Со мной? Полно скрываться! Я теб? в?рю; в?рю, что я теб? дороже всего на св?т?…. не графъ я; это титулъ предковъ, гниль, я его презираю….
Молнія кинула краснымъ св?томъ въ лицо Бронскаго и сверкнула въ черныхъ глазахъ.
— Владя! я боюсь тебя.
— Ничего, это гроза…. Я нервенъ. Слушай, скоро можеть-быть я стану изгнанникомъ, голова моя будетъ оц?нена…. Теб? в?дь это все равно? Теб?, я все-таки….
— Я не пущу тебя.
— Вотъ-те на! Мы ?демъ вм?ст?, сейчасъ же. Мой кабріолетъ тамъ….
— Зач?мъ же ты обманулъ меня? Гр?хъ теб?….
— Да, пойми, нельзя же мн? оставаться.
Она была такъ поражена, что только проговорила:- Пожал?й меня!
— Такъ это-то твоя любовь?
Бронскій толкнулъ ее, рванулъ дверь бес?дки, такъ что она слет?ла съ ржавыхъ петель, и пошелъ.
— Владя, проговорила Юлія со слезами въ голос?: — это ужасно! Минуту!
— Поди прочь, гербовая любовница!
— Честь моя! крикнула она въ отчаяніи, закрывая лицо руками.
— Ничего, не красн?йте, въ потемкахъ не видать! презрительно сказалъ Бронскій:- а впередъ урокъ, не ловить жениховъ героическими средствами.
Онъ зашагалъ по саду; она ухватилась за его плащъ и б?жала рядомъ съ нимъ, повторяя слабымъ голосомъ его имя. Доб?жавъ до плетня, онъ сбросилъ плащъ, прыгнулъ черезъ плетень и отвязалъ лошадь.
— Владиславъ, крикнула она, едва держась на ногахъ и протягивая къ нему руки:- ради Бога!
Голосъ ея оборвался рыданіями, она опустилась на кол?на.
Бронскій ударилъ по лошади и у?халъ.
Съ минуту она ничего не понимала, слезы застилали глаза, а она все смотр?ла въ темноту….
'За что же? За что?' ныло у ней въ голов?: 'за что онъ меня бросалъ?' Горловая спазма ст?снила ей дыханіе, она опустилась на сырую траву, и громко, истерически хохотала. Испуганная цапля съ пронзительнымъ крикомъ вылет?ла изъ камышей, галки отозвались въ рощ? тревожною перекличкой.
Она огляд?лась: кругомъ темно, куда и страхъ д?вался? Логика отчаянія овлад?ла ею; она вообразила, что Бронскій пошутилъ съ ней, что онъ гд?-нибудь притаился въ кустахъ и ждетъ.
— Владя! кричала она;- Владя! Будетъ! Я больше не боюсь!
Мертвая тишина стояла въ воздух?; только фосфорическая молнія трепетала въ синей туч?….
XVIII. Инна
Весь этотъ день Русановъ провелъ въ тревог?, ожидая в?стей отъ Ишимова. Ночь ему не спалось; насилу дождавшись утра, онъ вел?лъ запречь б?говыя дрожки и погналъ къ Горобцамъ; версты казались ему десятками верстъ, сомн?ніе см?нялось надеждою, являлось недоброе предчувствіе — онъ сп?шилъ себя ут?шить, приписывая его дурно проведенной ночи; рисовались ему пламенныя картины свиданія, и тотчасъ отзывалось пугающее воспоминаніе о странномъ поведеніи Инны наканун?. Измученный нравственною пыткой, въ?халъ онъ на хуторъ.
Тутъ онъ встр?тилъ Грицька, несшаго съ пруду ведра и суконный плащъ. Русановъ нагнулъ одно ведро, и жадно напившись холодной воды, вошелъ въ комнаты. Все пусто; въ зал?, въ гостиной никого. Въ дальнихъ комнатахъ слышалась какая-то возня, тревожные голоса. Сердце у него сжалось отъ знакомаго чувства: онъ вспомнилъ, что также пришелъ съ лекціи въ тотъ день какъ умеръ его отецъ. Машинально отворилъ онъ дверь въ Иннину комнату и прислонился къ притолк?, съ мутнымъ взглядомъ. Все въ комнат? перерыто, пораскидано, ящики комода выдвинуты. На несмятой постели сид?ла Анна Михайловна въ слезахъ. Юлія видимо старалась бодриться. Авениръ и того не д?лалъ, онъ былъ убитъ на повалъ.
— У?хала, едва выговорилъ онъ, взявъ Русанова за руку.
— Кто у?хала? спрашивалъ тотъ дрожащимъ голосомъ.
— Иннушка, жаловалась Анна Михайловна, закрываясь платкомъ:- кинула насъ! Богъ ей судья! Прихожу я сегодня сюда, а ея ужь и сл?дъ простылъ.
— Какъ вы бл?дны! сказала Юлія:- Я вамъ сейчасъ чаю сд?лаю.
— Да… я…. графъ…. дуэль…. — Русановъ самъ не понималъ что говоритъ, и только отдернулъ ногу,
