Человек без изначальной силы Разве может вслед идти за солнцем? Расцветая, травы полевые Чувствуют ли к ветру благодарность? Дерева, свою листву роняя, На осеннее не ропщут небо. Кто торопит, погоняя плетью, Зиму, осень, и весну, и лето? Угасанье и расцвет природы Совершаются своею волей. О, Си Хэ, Си Хэ, возница солнца, Расскажи нам, отчего ты тонешь В беспредельных и бездонных водах. И какой таинственною силой Обладал Лу Ян[718]? Движенье солнца Он остановил копьем воздетым. Много их, идущих против Неба, Власть его присвоивших бесчинно. Я хочу смешать с землею небо, Слить всю необъятную природу С первозданным хаосом навеки. Луна над пограничными горами Луна над Тянь-Шанем восходит, светла, И бел облаков океан, И ветер принесся за тысячу ли Сюда от заставы Юймынь[719]. С тех пор как китайцы пошли на Бодэн, Враг рыщет у бухты Цинхай, И с этого поля сраженья никто Домой не вернулся живым. И воины мрачно глядят за рубеж — Возврата на родину ждут, А в женских покоях как раз в эту ночь Бессонница, вздохи и грусть. На западной башне в городе Цзиньлин читаю стихи под луной В ночной тишине Цзиньлина Проносится свежий ветер, Один я всхожу на башню, Смотрю на У и на Юэ.[720] Облака отразились в водах И колышут город пустынный, Роса, как зерна жемчужин, Под осенней луной сверкает. Под светлой луной грущу я И долго не возвращаюсь. Не часто дано увидеть, Что древний поэт сказал. О реке говорил Се Тяо: «Прозрачней белого шелка»,— И этой строки довольно, Чтоб запомнить его навек. Провожая до Балина друга, дарю ему эти стихи на прощанье Я друга до Балина провожаю. Потоком бурным протекает Ба, Там на горе есть дерево большое, Оно состарилось и не цветет. Внизу весенняя пробилась травка, Что ранит душу слабостью своей. Я спрашиваю жителей окрестных: «Куда меня дорога приведет?» Мне отвечают: «По дороге этой «На юге» некогда Ван Цань всходил».[721] Не прерываясь, тянется дорога До города столичного Чанъань, Садясь, тускнеет солнце над дворцами, Плывут по небу стаи облаков. И вот сейчас, когда прощаюсь с другом, Разлуки место ранит душу мне. И голос друга, «Иволгу»[722] поющий, Мне слушать нестерпимо тяжело. Первое стихотворение в переводе В. М. Алексеева, второе — В. Рогова, третье — Л. Эйдлина
Ночью прощаюсь со столоначальником Вэем В высоком подворье расставлены лампы и чисто, к тому же — вино. И колокол ночью… Луна на ущербе… Крик диких обратных гусей… Сказано только, что птица поющая может искать себе пару. Ветер весны, и что с ним поделать? Хочет тебя проводить.
