Европейская поэзия XIX века

ПИРШЕСТВО ЖИЗНИ

О жизни гость, не медли ни мгновенья!
Покуда льется в чаши рдяный ток,—
насытив голод, но без пресыщенья
покинь пиров чертог.

Пусть розы и гиметского тимьяна
еще струится сладкий аромат
и все друзья ликуют неустанно
в сиянии лампад,—

Ступай! Печально за столом постылым
смотреть, как меркнут яркие огни,
печально одному путем унылым
брести в ночной тени.

ЛАСТОЧКИ С итальянского

I

На холмике стоял среди полей,
на дудочке играя, Доре. Слива
цвела; был цвет ее еще белей

среди хлебов зеленого разлива.
И персик цвел, весь — как один цветок,
а там — другой, нарядный и счастливый,

и был деревьев розовый рядок,
как облака на утреннем просторе,
когда гряду их озарит восток

и с Альп они впервые видят море.
Жужжали пчелы. Голоса ветвей
слились, казалось, в низком гулком хоре

приветствуя приход весенних дней.
Еще не зацветали только лозы —
и плакали об участи своей.

В себе вмещали солнце эти слезы.

II

Под сливою цветущей у сарая
поутру Доре ласточек скликал,
на дудочке каштановой играя.

Из ветки сочной мальчик извлекал
звук, будто долетавший издалёка —
Вдруг первый вестник в небе замелькал

и вслед — другой. За желоб водостока
две ласточки спустились — и опять
исчезли прочь. И во мгновенье ока

слетелись птицы — три, четыре, пять,
все — парами. (Ведь ласточки когда-то
распятого пытались утешать,

и с этих пор для нас их стаи святы.)
Они вели о гнездах разговор,
легко кружась над кровлею покатой.

Тут Роза вышла из дому во двор.

III

Касатки здесь! И в марте, что в июне,—
каштан в соку. А слива — вся бела!
Услышав говор юрких щебетуний,

шагнув, застыла Роза, как была —
с корзиною на локте. Полон воздух