– Меня зовут Хан Лемарк, я – помощник инспектора Интерпола, – сказал он и, взяв портативный компьтер под мышку, потащил Борна к выходу. – А ты – арестованный, которого я сопровождаю.
– И как же меня зовут? – поинтересовался Борн.
– Тебя? – Хан подтолкнул его к выходу. – Ты – Джейсон Борн, объявленный в международный розыск Центральным разведывательным управлением, Кэ д’Орсей и Интерполом. Только таким способом мне удалось убедить здешнего чиновника пропустить тебя в страну без паспорта. Он, как и все другие жители нашей планеты, читал циркуляр ЦРУ в отношении тебя.
Чиновник иммиграционной службы сделал несколько шагов назад, позволив им пройти мимо. Когде они оказались в здании аэропорта, Хан снял с Борна наручники. Выйдя на улицу, двое мужчин поймали такси и назвали водителю адрес дома, находившегося в полумиле от отеля «Оскьюлид».
Спалко, поместив контейнер-холодильник между ног, устроился на пассажирском сиденье фургона с логотипом Энергетической компании Рейкьявика. Чеченец, управлявший машиной, ехал по центральным улицам исландской столицы в направлении к отелю «Оскьюлид». В этот момент зазвонил сотовый телефон Спалко, и новости, которые тот услышал, ничуть не улучшили его настроение.
– Сэр, – докладывал из Будапешта начальник службы безопасности «Гуманистов без границ», – нам удалось очистить комнату для допросов до того, как в здание вошли полицейские и пожарники, однако мы не смогли найти ни Борна, ни Хана, хотя мы обшарили все здание – от чердака до подвалов.
– Что за бред?! – рявкнул Спалко. – Один был привязан к креслу, а второй находился в ловушке, в заблокированной комнате, к тому же наполненной парализующим газом!
– И тем не менее это так, сэр. В этой комнате произошел взрыв, – сказал подчиненный Спалко и подробно рассказал о том, что им удалось обнаружить. После того как он умолк, Спалко выругался и, одержимый редким для него приступом гнева, ударил кулаком по приборной доске автомобиля:
– Черт побери!
– Мы расширяем периметр поиска, – сообщил начальник службы безопасности.
– Не утруждайтесь, я и без вас знаю, где они находятся.
Борн и Хан шли по направлению к отелю.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хан.
– Отлично, – ответил Борн, но этот ответ прозвучал настолько поспешно, что Хан посмотрел на него с подозрением.
– Нигде ничего не болит и не беспокоит? – осведомился Хан.
– Все везде болит и беспокоит, – послушно и с вымученной улыбкой признался Борн.
– Антибиотики, которые привез для тебя Оскар, – лучшие в мире.
– Не волнуйся, – сказал Борн, – я принимаю их.
– А с чего ты взял, что я волнуюсь? – хмыкнул Хан. – Лучше погляди на это.
Отель по периметру был оцеплен плотной шеренгой охранников. Проникнуть внутрь этого кордона или выбраться наружу можно было лишь через два пропускных пункта, которые охранялись как полицией, так и агентами служб безопасности сразу нескольких стран. Хан и Борн увидели, что у одного из этих пропускных пунктов, расположенного у задней части отеля, остановился фургон с логотипом Энергетической компании Рейкьявика.
– Это – единственный способ попасть в отель, – сказал Хан.
– Нет, – не согласился Борн, – это – всего лишь один из способов попасть туда.
Ненадолго задержавшись у блокпоста охраны, фургон поехал дальше, и Хан с Борном увидели, как в момент, когда он тронулся, к блокпосту подошли двое мужчин в униформе отеля. Борн посмотрел на Хана, и тот ответил ему кивком. Он тоже увидел этих двоих.
– Уходят после рабочей смены, – произнес Хан с недоброй улыбкой.
– Я тоже об этом подумал, – сказал Борн.
Двое служащих отеля, которым «повезло» попасться в прицел внимания двух только что прибывших гостей, что-то возбужденно обсуждали, а потом, предъявив охране пропуска, вышли за охраняемый периметр. В обычное время они могли бы въезжать и выезжать из отеля на своих машинах через подземную автостоянку, но в связи с саммитом всей обслуге было приказано парковать свои автомобили только на улицах, вблизи отеля.
Двое мужчин, вышедших из отеля, завернули за угол, а Борн с Ханом бесплотными тенями последовали за ними – туда, где не было ни полиции, ни иностранных охранников. Дождавшись момента, когда каждый из мужчин подойдет к своей машине, они «сняли» их – бесшумно и быстро, а затем уложили бесчувственные тела в багажники машин, не забыв перед этим снять с них идентификационные карточки.
Пришло время отделаться от Арсенова, решил Спалко. Он долго ожидал этого момента – с тех самых пор, как понял, что больше не в силах выносить слабость этого человека. Арсенов как-то сказал ему: «Я не террорист. Я лишь хочу, чтобы мой народ получил то, что ему положено». Такой инфантильный подход к делу был непростителен. Арсенов мог сколь угодно долго тешить себя романтическими иллюзиями, однако истина заключалась в другом: просил ли он денег на свою борьбу, захватывал ли заложников, требуя за них выкуп в виде освобождения его земли от оккупации, – он так или иначе оставался террористом. И после этого никого не волновало, какие цели он преследует. Для всех имело значение лишь одно – то, какими способами он пытается их достигнуть. Арсенов мог видеть врагов в ком угодно – в гражданских лицах, в женщинах, детях, и всех их он уничтожал без малейших колебаний. Он сеял смерть и пожинал плоды террора.
Именно поэтому Спалко отправил Арсенова с Ахмедом, Каримом и одной из женщин в подвал – туда, где располагалась подстанция автономной системы вентиляции. Именно она должна была подавать воздух в те помещения, в которых намечено проведение саммита. Это являлось изменением первоначального плана, поскольку этим должен был заняться Магомет с тремя другими чеченцами. Однако Магомет был мертв, и, поскольку его убил именно Арсенов, он безропотно занял его место, подчинившись приказу Спалко. Все они действовали в рамках жесткого расписания.
– В нашем распоряжении ровно тридцать минут с того момента, как мы приехали на фургоне Энергетической компании Рейкьявика, – сказал Спалко. – Как мы уже знаем из предыдущего опыта, именно через полчаса охрана будет нас проверять. – Он посмотрел на часы. – А это значит, что на выполнение нашей миссии у нас остается двадцать четыре минуты.
После того как Арсенов, Ахмед и другие члены их группы ушли, Спалко отвел Зину в сторону.
– Ты понимаешь, что в последний раз видела его живым?
Женщина кивнула, и ее выбеленные волосы взметнулись птичьим крылом.
– Тебя это не огорчает?
– Наоборот, я испытываю чувство облегчения.
Спалко довольно хмыкнул.
– Что ж, тогда – пошли. Нам нельзя терять время.
Они торопливо двинулись по коридору.
Маленькой группой командовал, разумеется, Хасан Арсенов. Им предстояло выполнить чрезвычайно важную часть плана, и он не сомневался в успехе.
Завернув за угол, они увидели охранника, стоявшего на своем посту возле большой решетки воздухозаборника. Даже не замедлив шага, они направились к нему.
– Стоять! – приказал охранник, вытаскивая из наплечной кобуры автоматический пистолет.
Чеченцы остановились.
– Мы – из Энергетической компании Рейкьявика, – сказал Арсенов по-исландски, но, встретившись глазами с пустым взглядом охранника, повторил то же самое на английском.
Охранник наморщил лоб и ответил:
– Отопительная система располагается не здесь.
– Я знаю, – сказал Ахмед, а затем вырвал пистолет из руки охранника и нанес ему сокрушительный удар в челюсть, от которого тот отлетел назад и ударился головой о стену. Охранник стал сползать на пол, и в этот момент Ахмед снова ударил его – рукояткой пистолета по голове.
Арсенов вцепился пальцами в вентиляционную решетку.
– Помогите мне! – бросил он остальным. Карим и женщина пришли ему на помощь, однако Ахмед
