Калеб нахмурился. Лицо его посуровело, и утратило на краткий миг свою не природную привлекательность, и он стал похож на простого, ужасно красивого парня.
— Несколько раз мне казалось,…но я не мог и поверить в такое!
— Ну вот, тебе не показалось.
Мы все же, наконец, попали в мастерскую, но складка между его бровей так и не исчезла. Больше мы про случай с Евой в этот вечер не разговаривали. Точнее говоря в этот вечер, мы почти ни о чем не разговаривали. Когда Калеб начал работать, его как будто вдруг не стало в комнате. Мой улыбчивый и веселый Калеб, уступил место сосредоточенному старику.
— Какой ты меня нарисуешь?
— Увидишь, — Калеб улыбнулся, но его голос был ровным, лицо бесстрастным, и, смотря на этот бледный благородный профиль, я ощущала, какая пропасть времени разделяет меня и его. Могли ли мы действительно быть вместе, как о том говорит он?
Во время работы, темные волосы упали на лоб, придавая ему совсем мальчишеский вид. Ну как можно быть таким притягательным и равнодушным, одновременно? Наверное, я всегда буду сомневаться в его любви. Ну, зачем ему я?
Для меня существовал только один Калеб, но я знала, что их двое. Один которого я знала и видела каждый день, и при виде которого мое сердце замирало. И другой Калеб, которого я все же не могла любить меньше, но которого не знала. Тот другой обитал в том мире, в котором и все подобные ему. В мире жажды и крови, и ежедневного выбора — убивать человека или нет. И не знала я его таким, каким он был на охоте. Тот Калеб просто обязан был убивать, и проявлять свои инстинкты. Мой же Калеб, всегда был трепетен ко мне, нежен, внимателен.
Теперь это был другой Калеб. Хладнокровный художник, отстраненный, не замечающий никого вокруг, и думаю в этот момент, он совершенно забыл обо мне, словно перед ним был простой натюрморт.
Я задумалась, почему же Калеб не понимает моего страстного желания стать такой же, как он, как родители? Разве я так много потеряю? Я не хочу знать, когда и как время изменит меня. Даже представлять не хочу, что однажды утром посмотрев на себя в зеркало, больше не увижу себя прежней. Но страшней всего не это, а, то, что старея внешне, мы еще и перестаем быть теми, кем были в душе. А и, правда, зачем одеваться, слушать музыку, ходить в кино и понимать молодых, если и сам уже стар?
Мне хочется соответствовать Калебу. И по-прежнему оставалась причина, о которой Калеб до конца не знал — месть! Я, как и раньше, хотела мести, только теперь, месть не была единственной двигающей силой. Главным для меня был Калеб, и чтобы вечно обладать им я смогу выбрать его образ жизни!
Такого молчаливого вечера у нас еще не было. Выглядело все так, словно Калеб впал в транс и не замечал меня. Когда он вновь начал двигаться и говорить я с облегчением вздохнула и лишь теперь поняла, в каком сидела напряжении. Ноги и руки затекли, шею и поясницу ломило, но увидев его искрящийся взгляд, забыла обо всем. Мне редко приходилось видеть Калеба столь счастливым.
— Я могу увидеть? — когда мне, наконец, довелось встать, то я первым же делом хотела видеть, ради чего выдержала несколько часов полного молчания, скрашенного музыкой.
— Нет, это будет подарок и сюрприз.
Сюрпризы я не любила, как и цветы, сказать же ему такое сейчас, когда его лицо сияло — я не посмела. Сюрприз, так сюрприз, смирилась я.
— Хочешь домой, — промывая кисти в растворителе, сочувственно спросил Калеб. — Понимаю, тебе тяжело было сидеть так долго, к тому же я не разговорчив, когда рисую.
— Это мягко сказано, — фыркнула я, и чтобы избежать искушения смотреть на работу, выскользнула в туалет, а из него на кухню. Запахи краски и растворителя нагоняли на меня не тошноту, а голод.
Спустя несколько минут ко мне присоединился Калеб. Он ласково обнял меня, и мне стало все равно, что он так долго со мной не говорил. Его глаза, потемневшие за те две недели, что мы провели вместе, не утратили яркости. И даже теперь я смогла рассмотреть в них те вспыхивающие искорки, по которым различала, что он хочет меня поцеловать.
Совершенно легкий подразнивающий поцелуй перешел в бурное проявление наших чувств. Мы так долго сдерживались и старались держать дистанцию в последнее время, что теперь я просто потеряла над собой контроль.
Когда мы оказались в спальне Калеба, я даже и не подумала останавливаться, он тоже. Калеб прежде ко мне не прикасался, так как сегодня. Его рука мягко прошлась по моей груди, а мне показалось, что в комнате в этот миг засветилось сотни лампочек.
Забыв, насколько близка опасность, я прогнулась навстречу его ищущим рукам, но простонав, он отстранился и сел ко мне спиной.
— Калеб? — от разочарования и напряжения мой голос дрожал.
— Прости меня, — хрипло произнес он. — Ты же понимаешь,…нам нужно сдерживаться…и это очень трудно…
Я коснулась рукой его спины, и его тело откликнулось на это прикосновение. Он хотел меня, мы оба это знали. Но он был прав, все это так рискованно, и не допустимо.
— Больше ничего не будет, — уверено сказала я, чтобы изгнать из его сердца чувство вины. Мне было больно видеть, как он страдает. — Мы потерпим, и со временем все измениться.
— Не успокаивай меня, я действительно виноват. Все контролировать должен я, а не ты, моя хрупка маленькая девочка.
— Думаю, наша бесконтрольность о многом говорит, — я лукаво улыбнулась.
Калеб лег рядом на диван, но нас разделало достаточно расстояния, что я могла протянуть руку.
— Что после рисования тебе меня лучше не видеть, ты тогда слишком…страстен.
Калеб мягко рассмеялся, словно я сказала какую-то шутку. А раз он не был зол, все в порядке.
Я смогла еще доесть разогретую мной еду, и только потом Калеб проводил меня к машине. Со мной он не поехал, так как сегодня была ночь охоты, и на нее идут все. Ему же хотелось еще приготовиться, и не мелькать лишний раз около моего дома.
Следя за дорогой, я невольно вспоминала все, что между нами было, и сравнивала с теми короткими объятиями и поцелуями, что были у меня когда-то с моими парнями. Они не шли ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала рядом с Калебом, и тем как его руки прикасались ко мне.
Как же все изменилось.
Я решилась позвонить Ричарду и немного рассказать ему о нас с Калебом. Он знал уже многое из рассказов родителей, и все больше жаждал познакомиться с возлюбленным сестры, но и он, и я, и даже родители знали — только не в этом году. Мизери уже намного лучше реагировала на людей. Но не настолько чтобы тащить ее в город полный свежей крови. В данный момент в ее теле шло умирание плоти, и она должна была чувствовать себя не лучше, чем я во времена первой тошноты.
Меня охватила тревога, я понимала, со мной будет то же самое, когда и я решусь измениться. И значит, на долгое время нужно будет уехать от родителей, детей, друзей, но это ничтожная плата, особенно если любимый будет рядом.
Еще никогда ранее я не была так уверена в себе и своем выборе.
Глава 18. Ночная прогулка
Эмили Дикинсон
Когда уходит ночь.
В преддверии рассвета.
Сон можно превозмочь,
И получить ответы.
