лучшего, чем спросить, где хозяйка, которую он еще не успел повидать.
— Хозяйка на своей половине, проверяет счета. Сейчас явится! Дотошная женщина! Начнет вас пытать, кто вы да откуда. А ведь держит весь дом на своих плечах! — отдав должное хозяйке, Бишопригс не забыл и себя. — Я уж, сэр, постарался об удобствах леди, — прошептал он. — Можете, без сумления, положиться на папашу Бишопригса.
Арнольд слушал говорливого слугу вполуха — его занимала мысль, как известить Анну о своем появлении.
«Как мне выманить ее оттуда?» — сказал он себе, глядя в недоумении на дверь спальни.
Слуга расслышал эти слова, и недоумение Арнольда тотчас отразилось и в его лице. Старший слуга Крейг-Ферни хранил в памяти тысячи образцов поведения новобрачных во время свадебного путешествия. Он был посаженым отцом (что давало прекрасные финансовые плоды) бесчисленного множества женихов и невест. И знал всевозможные типы новобрачных: молодые, которые вели себя как будто они женаты уже многие годы; молодые, которые не думали ни от кого прятаться и не чурались советов людей бывалых. Молодые, которые не знали, что делать. Молодые, не чаявшие, когда все это кончится. Молодые, к которым никогда нельзя было войти, предварительно не постучавшись. Молодые, которые могли есть и пить в промежутках между блаженством, и молодые, которые не могли взять ни крошки в рот: Но чтобы молодой супруг стоял беспомощно по одну сторону запертой двери, а его юная избранница сидела взаперти — нет, это была совсем новая разновидность новобрачных даже для такого многоопытного человека, каковым почитал себя мистер Бишопригс.
— Как ее выманить оттуда? — повторил он. — Я сейчас покажу вам, как.
Он подскочил к запертой двери со всей быстротой, на какую были способны его подагрические ноги, и постучал в дверь спальни.
— Эй, дамочка! Вот он здесь, во плоти и крови. Господи, сохрани и помилуй! Запереться в спальне новобрачных перед носом мужа.
В ответ на эту тираду послышался звук поворачиваемого в двери ключа. Мистер Бишопригс подмигнул Арнольду действующим глазом и прижал указательный палец по всей длине своего непомерного носа.
— Я ушел. Скромность не позволяет. Сейчас она упадет в ваши объятья. Не беспокойтесь, без стука я больше не появлюсь.
Арнольд остался в комнате один. Дверь в спальню приотворилась. Послышался тихий голос:
— Джеффри, это ты?
Сердце Арнольда заколотилось. Сейчас обман откроется. Он понятия не имел, что сказать, что сделать, и он молчал, точно набрал в рот воды.
— Это ты? — повторила Анна чуть громче.
Если и на этот раз не ответить, Анна встревожится. Выхода никакого нет. Будь что будет, Арнольд едва слышно прошептал:
— Да.
Дверь широко распахнулась. На пороге прямо перед ним появилась Анна Сильвестр.
— Мистер Бринкуорт! — воскликнула она, как громом пораженная.
Секунду оба не могли произнести ни слова. Анна сделала шаг в гостиную и задала неизбежный в этих обстоятельствах вопрос.
— Что вам здесь нужно? — спросила она с изумлением и вместе подозрительно.
Оправдать появление Арнольда в этом месте и в этот час могло единственно письмо Джеффри.
— У меня письмо к вам, — сказал он, протягивая сложенные листки бумаги.
Анна настороженно замкнулась. Они едва знали друг друга, как сказал Арнольд Джеффри. Мысль, что Джеффри предал ее, будто ножом полоснула по сердцу. Она отказалась взять письмо.
— Я не жду никакого письма! Кто вам сказал, что я здесь? — спросила Анна.
Теперь уже не подозрение, а презрение звучало в ее словах. Это было невыносимо. Арнольд напряг все силы своего ума, чтобы ответом не обидеть Анну.
— За мной что — установили слежку? — продолжала Анна, гневаясь все сильнее. — И вас послали за мной шпионить?
— Вы меня очень мало знаете, мисс Сильвестр, — ответил Арнольд, сохраняя спокойствие. — Знай вы меня лучше, вы бы этого не сказали. У меня к вам письмо от Джеффри.
Анна чуть было не последовала примеру Арнольда и не назвала Джеффри по имени. Но сдержалась, не успело имя Джеффри слететь с ее губ.
— Вы хотите сказать, от мистера Деламейна? — холодно спросила она.
— Да.
— Какое я имею отношение к письму мистера Деламейна? — Анна решила отрицать все, воздвигнуть стену между собой и Арнольдом. И Арнольд инстинктивно сделал то, что человек более опытный сделал бы по трезвому расчету, — он заговорил с ней без обиняков.
— Мисс Сильвестр! Какой смысл играть в жмурки. Если вы не возьмете письма, мне придется сказать все самому. Я здесь с очень прискорбным поручением. И я начинаю в глубине души сожалеть, что согласился его исполнить.
Спазм боли пробежал по ее лицу. Анна начала смутно понимать, что происходит. Арнольд молчал из опасения обидеть ее.
— Продолжайте, — проговорила она через силу.
— Попытайтесь не гневаться на меня, мисс Сильвестр. Мы с Джеффри старые друзья. Джеффри знает, что я человек верный.
— Верный? Стойте!
Арнольд опять замолчал. Анна продолжала говорить, обращаясь к себе.
— Стоя за дверью спальни, я спросила: «Это ты, Джеффри?» И этот человек ответил: «Да!» Он вам все рассказал? — Анна впилась в лицо Арнольда отчаянным взглядом.
— Ради всего святого, прочитайте письмо!
— Вы не смотрите на меня! Он вам все рассказал! — в неистовстве оттолкнула Анна руку, второй раз протянувшую ей письмо.
Положение было убийственно, нестерпимо. Арнольд посмотрел на Анну — и она прочитала в его глазах мужскую решительность. Он заговорил — и она уловила то же в его словах.
— Прочитайте письмо, — твердо сказал Арнольд. — Если не ради меня, то ради него.
И Анна взяла письмо.
— Простите меня, сэр, — сказала она, и в ее тоне, во всем ее облике было такое раскаяние, что у Арнольда заныло сердце от жалости. — Я наконец поняла, Джеффри предал меня дважды. Пожалуйста, простите мою нелюбезность. Я надеялась, что могу еще требовать к себе уважения. Теперь молю только о сострадании.
Арнольд молчал: любые слова были бесполезны перед лицом столь полного самоуничижения. Даже Джеффри пожалел бы ее сейчас.
Анна первый раз взглянула на письмо. Развернула его не с той стороны.
— Боже мой! — прошептала она. — Мое письмо в руках постороннего человека.
— Прочитайте на последней странице, — сказал Арнольд.
Она перевернула письмо и пробежала наспех набросанные строки.
— Негодяй! Какой негодяй!
Скомкав письмо, Анна бросила его в угол комнаты. В то же мгновение огонь, сжигавший ее душу, утих, слабой рукой оперлась она на ближайшее кресло и бессильно опустилась в него спиной к Арнольду.
— Он покинул меня, — вот все, что она сказала сдавленно, безысходно.
— Это не так! — просил Арнольд. — Умоляю, не надо. То, что вы говорите, — очень страшно. Я уверен, он не покинул вас.
Анна опять не ответила и знака не подала, что слышит. Она сидела в кресле как каменная. Звать хозяйку было нельзя. Не зная, что делать, Арнольд придвинул к ней свой стул и смущенно похлопал ее по плечу.
