— Ну что это вы! — сказал он бесхитростно. — Ну смотрите немножко повеселее!
Анна медленно поворотила голову и взглянула на него в немом изумлении.
— Вы, кажется, сказали, что он все вам рассказал?
— Да.
— Разве можно уважать таких женщин, как я?
Услыхав этот страшный вопрос, Арнольд сердцем вспомнил ту единственную женщину, память о которой была для него священна, ту, которой он был обязан дыханием жизни.
— Нет на свете мужчины, который, любя мать, мог бы презирать женщин.
Эти слова точно вырвали ее из тьмы на свет. Она благодарно протянула ему руку. Благодетельные слезы полились из ее глаз.
Арнольд встал, подошел к окну.
— Я хотел как лучше, — тихо произнес он. — А только совсем расстроил ее.
Услыхав его, Анна постаралась справиться со слезами.
— Напротив, — сказала она. — Вы меня успокоили. Не обращайте внимания на мои слезы — мне так легче, я не буду больше огорчать вас. Я должна быть признательна вам. Подите сюда, не то я подумаю, что обидела вас.
Арнольд подошел к ней, она опять протянула ему руку.
— Человека распознать нелегко, — сказала она просто. — Я думала, вы такой же, как другие. До этого дня я не знала, что вы можете быть так добры. Вы шли сюда пешком? — сделав над собой усилие, Анна переменила разговор. — Вы, наверное, устали? Меня здесь приняли неласково. Но вас, думаю, ожидает самый любезный прием.
Невозможно было не сострадать ей, невозможно не питать к ней участия.
— Я одно хочу, мисс Сильвестр, быть вам полезным, насколько это в моих силах. — Горячее желание помочь несчастной женщине прозвучало в этих словах сильнее, чем допускалось хорошим тоном. — Чем можно скрасить ваше положение здесь? Вы ведь останетесь в гостинице, да? Джеффри хотел, чтобы вы остались.
Анна вздрогнула и отвернулась.
— Да, конечно, — коротко ответила она.
— Джеффри скоро даст о себе знать. Завтра или послезавтра. Он сказал, что напишет вам.
— Ради всего святого, не говорите больше о нем! — воскликнула она. — Как я могу смотреть вам в лицо… — Щеки ее вспыхнули, но она твердо поглядела ему в глаза. — Знайте! Я его жена, если обещания чего-то стоят. Он дал мне слово, поклялся жизнью, — она остановила себя, досадуя на свою горячность. — Зачем я это говорю! Что вам за дело до моего положения! Давайте забудем об этом и поговорим о другом. Хотя бы о моих трудностях в гостинице. Вы уже видели хозяйку?
— Нет, я только видел слугу.
— Хозяйка отказалась сдать мне этот номер, потому что я пришла одна. Неслыханно!
— Хозяйка больше не скажет ни слова, — успокоил ее Арнольд. — Я все уладил.
— Вы?
Арнольд улыбнулся: тягостный разговор с Анной позади, и теперь он готов смеяться над своим положением в гостинице.
— Ну конечно, — ответил он. — Я постучался и спросил о леди, которая пришла сюда одна около часа назад.
— И что?
— Дело в том, что мне было сказано назвать эту леди своей женой, для соблюдения приличий.
Анна взглянула на него с удивлением и тревогой.
— И вы спросили обо мне, как о вашей жене?
— Разумеется. Я ведь правильно сделал, да? Джеффри сказал, что вы так условились: сначала придете вы и скажете, что ваш муж явится следом.
— Но это он должен был так сказать, а не вы.
— Естественно. Но хозяйке гостиницы это все равно.
— Я вас не понимаю.
— Попытаюсь объяснить. Джеффри сказал мне, что ваше положение в гостинице будет зависеть от того, как я представлюсь. А представиться я должен так, как бы представился он.
— Он не имел права требовать от вас этого.
— Не имел права? Вспомните, что вы сказали о хозяйке. А теперь представьте себе, что было бы, не спроси я о вас как о своей жене. У меня нет никакого опыта в таких вещах. Но назовись я вашим другом, это в моем-то возрасте, ее самые худшие подозрения только бы усилились. И она, я уверен, никогда бы не сдала вам комнат.
В этом не было никакого сомнения. Не было сомнения и в том, что Анна сама замыслила этот обман, — выбора у нее не было. Но и тут ее винить нельзя: невозможно было предвидеть, что у Джеффри тяжело заболеет отец и он срочно уедет в Лондон. И все равно она чувствовала какую-то вину, какой-то смутный страх, чем может обернуться этот обман. Она сидела, нервно теребя носовой платок и ничего не отвечая.
— Не думайте, что я осуждаю эту маленькую хитрость, — продолжал Арнольд. — Я помог своему давнему другу и леди, которая скоро будет его женой.
Анна встала с кресла и вдруг задала Арнольду вопрос, несказанно удививший его.
— Мистер Бринкуорт, — сказала она, — простите мою резкость. Скажите, когда вы уйдете отсюда?
Арнольд рассмеялся.
— Когда станет ясно, что моя помощь вам больше не нужна.
— Умоляю, не думайте обо мне.
— Это в вашем-то положении? О ком же думать, как не о вас?
Анна положила свою руку на его и горячо ответила:
— Думайте о Бланш.
— О Бланш? — Арнольд слегка растерялся.
— Да, о Бланш. Она улучила минутку и поделилась со мной своим счастьем. Я знаю, что вы сделали ей предложение и получили согласие.
Арнольд выслушал Анну с величайшим восторгом. Если минуту назад он просто не хотел оставлять ее здесь одну, то теперь это его намерение еще укрепилось.
— Я не скоро уйду, не надейтесь. Лучше садитесь и давайте поговорим о моей Бланш.
Анна нетерпеливым жестом показала ему — сейчас не время для разговоров. Но Арнольд горел желанием говорить о невесте и как будто не заметил ее жеста.
— Вы все, все о ней знаете, — продолжал он, — что она любит и что нет. И мне очень важно это знать. Когда Бланш станет моей женой, я ни в чем не буду препятствовать ей. Вот в чем я вижу мой мужской долг. В этом для меня все. Помните, как сказано в Библии: «В этом все для человека». Но вы еще стоите. Позвольте я подвину вам кресло.
Было бы жестоко, было бы невозможно в других обстоятельствах разочаровать его и прервать этот разговор. Но смутный страх непредвиденных последствий, шевелившейся в ее душе, все не от пускал ее. Она не имела понятия (добавим справедливости ради, что и Джеффри не имел никакого понятия), чем может обернуться появление Арнольда в гостинице под видом ее мужа. Никто из них не знал, да мало кто и знает, что такое бракосочетание по-шотландски. Никаких предварительных церемоний, огласки, никаких объявлений или даже предупреждений — настоящая ловушка для холостых мужчин и незамужних женщин. Постыдный закон, действующий в этой стране и по сей день. Но если Джеффри по ограниченности ума был не способен видеть дальше сиюминутных неприятностей, то Анна с ее умом и проницательностью очень скоро сообразила, что действия Арнольда могут иметь самые тяжкие последствия, ведь они — в Шотландии, стране, где вступить в брак проще простого, чем она сама хотела воспользоваться для заключения тайного брака. Обеспокоенная этими, самой еще не очень ясными мыслями, Анна наотрез отказалась от предложенного кресла и от дальнейших разговоров.
— Как бы нам ни хотелось поговорить о Бланш, мистер Бринкуорт, давайте отложим разговор на
