И он был намерен завоевать ее чего бы это ни стоило.
Бетти жаждала приключений. Ну что ж, я был совсем, не против. Мы с ней были два сапога пара, мне было семнадцать, и меня ждал Голливуд.
Не могу, впрочем, не отметить, что Бетти была настоящей язвой. Может быть, где-то на свете есть еще такие, не знаю. Я, во всяком случае, никого похожего не встречал. Бетти доводила меня буквально до белого каления. Она прекращала говорить гадости только тогда, когда по ночам я наваливался на нее и начинал делать свое дело, но это – увы! – продолжалось недолго. Потом все начиналось сначала.
Почти всю дорогу мы проехали автостопом. Я прятался в кустах, а она выходила на дорогу в самых коротких шортиках, какие только существуют на свете, и практически невидимом топике на бретельках. Не было ни одного грузовика, который не остановился бы на красный сигнал этих торчащих грудок с пуговками сосков.
Как только дверца распахивалась, я выскакивал из засады, и мы оба вскарабкивались в кабину. Водителям это обычно не нравилось, но мне было плевать – все равно они уже ничего не могли поделать.
Некоторые, правда, все равно пытались получить свое, и тогда Бетти подмигивала мне и спрашивала у водили, сколько он заплатит за «тройничок».
Я в этом не участвовал. Честно говоря, тогда я еще не знал, что такое «тройничок». Только потом, когда я прожил в Калифорнии несколько лет, «тройнички» стали моей специальностью. Я и две сексуальные девочки выступали с этим в ночном клубе и получали по три тысячи баксов за сеанс. Смешно было получать деньги за удовольствие, ноя привык. Мне это даже нравилось.
Но я, кажется, забегаю вперед.
В конце концов мы с Бетти добрались до Лос-Анджелеса. Я все время думал, что нас ждет роскошная усадьба с голубым плавательным бассейном на заднем дворе – нечто подобное я видел в кино, – но я ошибся. Бетти повезла меня в Окснард – небольшой приморский городок, расположенный на полпути между Лос-Анджелесом и Санта-Барбарой. Там и жил ее папаша со своей любовницей.
Откровенно говоря, мне это очень не понравилось. Окснард был слишком на отшибе, а если хочешь чего-то добиться, надо окунуться в самую гущу. Я знал, что если мы застрянем в этой дыре, то на нас обоих можно будет ставить жирный крест.
Но все повернулось как нельзя лучше. Папаша Бетти был не очень-то рад видеть свою родную дочку. Не прошло и двух дней, как он сообщил нам более или менее открытым текстом, чтобы мы проваливали. Ему очень не хотелось, чтобы дочь втравила его в какую-нибудь историю, и я его понимаю. Короче, мы отчалили и – так же на попутках – вернулись в Лос-Анджелес.
Почти два месяца мы ночевали прямо на улицах, в непосредственной близости от бульвара Голливуд, хотя камешки и браслетки все еще были при нас – в маленьком рюкзачке Бетти, который она носила за спиной.
Надо сказать, что Бетти просто торчала от жизни на улице.
Она общалась с такими же беспризорными подростками, которые, как и она, убежали из дома, и была всем довольна. Мне, однако, не очень-то нравилось ночевать в заброшенных домах, клянчить объедки в ресторанах и торчать на бульваре. Картонные коробки, на которых мы спали, мне опостылели – я привык к удобствам цивилизации и комфорту.
– Нужно продать брюлики твоей матери и снять квартиру, – сказал я как-то Бетти.
– Но тогда нам придется каждый месяц вносить ренту! – захныкала она. – Откуда мы возьмем столько денег? Или ты предлагаешь мне наняться посудомойкой в ресторан?
В словах Бетти был свой резон. Где нам взять деньги, я не знал.
Мне еще ни разу не приходилось зарабатывать их своим трудом – всегда находилась женщина, которая брала на себя заботу обо мне.
Но, несмотря на протесты Бетти, мы в конце концов продали украшения и сняли небольшую однокомнатную квартирку. Очень скоро деньги кончились, и Бетти пошла на панель, чтобы заработать на оплату квартиры, а заодно и на кокаин, к которому она успела пристраститься.
Я по-прежнему нигде не работал, и Бетти это очень не нравилось. Она считала, что это я должен содержать ее, а не наоборот.
По этому поводу мы почти постоянно ссорились. «Ну-ка, подними свою ленивую задницу и займись чем- нибудь!»– орала она на меня.
Интересно, что заставило ее вообразить себя властительницей моего мира, – мира, в котором мужчина возлежит на подушках, а женщина потчует его сладостями и умоляет уделить ей хоть несколько минут ? Этого я не знаю. Впрочем, я не стал тратить силы и переубеждать эту одуревшую от коки истеричку. Я уже решил найти себе другой вариант, который бы меня полностью устраивал.
Мне повезло. Я прогуливался по бульвару Сансет, когда вдруг увидел ее. Это была привлекательная женщина лет тридцати пяти – тридцати восьми, которая стояла возле заглохшего белого авто с откидным верхом. В руке у нее был радиотелефон, но он тоже не работал.
– Привет, – сказал я, подходя к ней, потому что я сразу понял, какая отличная возможность мне представилась. – Не могу ли я вам чем-нибудь помочь ?
– Да вот, не работает! – с досадой ответила женщина, кивком головы указывая на свой седан. – Не могли бы вы вызвать для меня техпомощь ? Ядам вам мою телефонную карту…
Но я поступил иначе. Я сам починил ее машину – поломка оказалась пустяковой, – а потом попросил ее подбросить меня в Фэрфакс. Пока мы ехали туда, я успел рассказать ей, что я – безработный актер, что я недавно расстался со своей подружкой и что теперь я ищу место, где можно было бы бросить кости.
Она окинула меня внимательным взглядом и, похоже, осталась весьма довольна увиденным.
– Кой черт! Ты можешь пожить у меня, во флигеле, возле бассейна, – воскликнула она, к этому времени мы уже были на «ты». – Тебе там понравится.
Это было то, что мне нужно. В тот же день я поселился у нее во флигеле, а еще через три дня переехал
