ладно сбитого, среднего роста юношу, в прошлом спортсмена. Ефрейтор Аркадий Цветохин, разведчик и радист первого класса — высокого роста, с суховатым, интеллигентным лицом и необычными серо-зеленого цвета радужными глазами, таящими в себе какую-то непонятную усмешку, встретился будущему командиру разведгруппы в одном из полков дивизии, входящей в корпус Чавчавадзе. Цветохин, зная немецкий язык, неплохо разбирался в военно-канцелярской терминологии.
В другом полку, той же стрелковой дивизии, Черемушкин встретился со знакомым ему разведчиком, как говорили о нем, разведчик от бога — младшим сержантом Сергеем Антоновым. Антонов и Черемушкин давно знали друг друга и потому сразу же нашли общий язык. Сержант был двадцать третьего года рождения, двухсаженного роста парень со спортивной фигурой, крупной головой и копной рыжеватых волос. Он считался озорником и философом, хотя выглядел сдержанным и молчаливым.
Последним в списке будущей разведгруппы, возможно, мог бы значиться старший сержант Глеб Сабуров. Его, двадцатидевятилетнего бывшего кузнеца и тракториста, юность считала глубоким стариком. За ним утвердилась кличка Медведь. Ростом он был невелик, но широк в кости. Бросались в глаза коротко стриженные, жесткие, как щетина, черные волосы, а весь внешний облик дополняли мощная шея борца, широкое пористое лицо с мясистым коротким носом и небольшие, с хитринкой, глубоко сидящие карие глаза.
Где-то в конце первой недели июня на столе капитана Черемушкина зазвонил телефон. Звонил командир корпуса генерал Чавчавадзе.
— Не спишь, полуночник? Работаешь?
— Время еще детское, товарищ первый. Одиннадцатый час.
— Что нового у тебя по службе?
Черемушкин сообщил кое-какие данные. Чавчавадзе помолчал, видимо, обдумывая вопрос, и сказал, как бы между прочим:
— Слушай, двадцать третий, то, что я хочу спросить, сугубо не телефонный разговор. Прошу к себе. Жду.
Черемушкин подумал о том, что не зря готовил себя и людей в гости к немцам. Что не совсем был уверен в своей догадке.
— Садись, чаю хочешь? Иван Савельевич, чайку бы нам пару стаканчиков, — попросил он адъютанта майора Савельева. — Горячий, черт!.. Но вкусный. Отменно готовит Савельевич. Что молчишь? Как там Коврова?
— Да… как будто бы все в порядке, товарищ генерал.
— Послушай, требуется твой совет как разведчика. Там, наверху, решили и нашли необходимым повторить рейд разведгруппы во вражеском стане. Другими словами — нужно получить объективный результат прошлогодней «Тихой разведки». Задание, прямо скажем, серьезное, порохом пахнет… Нужен подходящий командир данной разведгруппы. Ну, подбор каждого в отдельности разведчика поручим тебе. А вот как быть со старшим этой команды? Конечно, возможно, я и усложняю подбор, но требуется не раз проверенный и знающий по-настоящему ремесло разведчик. Тяжелая ноша будет у этого человека-икс.
— А я лично, товарищ генерал, для наметившейся операции-рейда не подойду? — прямо спросил Черемушкин.
Последовала долгая, тягучая пауза.
— Почему не подойдешь… Рад был бы тебя рекомендовать. Хотя, откровенно сказать, есть наверху такое мнение. Но все же последнее слово оставлено за мной. Сам должен понимать: подполковник Соколов накануне ухода, вакансия остается за тобой — раз. Заместителю начальника штаба корпуса по войсковой разведке как-то не с руки — два. Ранения твои… Вот с дюжину и наберется этих самых «но»… А сам-то, как думаешь?
— Разрешите мне сходить еще разок… Пока Соколов на месте, захирею без настоящего дела, да и положение подполковника усложняю. Грех великий, товарищ генерал. Я же знакомой тропочкой, гляди и обернусь к сроку, а, товарищ первый?
— Ну, а Наталья? Ведь жена она тебе, с белой ручки не смахнешь. Пойми, дороги вы мне оба, как сын и дочь…
— Я тихонечко, товарищ первый. На фрицев издали смотреть буду. Что касается Наташи, думаю, поймет, останется… дома, то есть… На ваши же слова и заботу не нахожу определения, чтобы в полной мере отблагодарить вас.
— Тогда не буду откладывать поиск на недельный срок. Командиру о принятом решении доложу сегодня же. Слушай меня, двадцать третий. Сегодня все дела прочь. Отдыхай. А завтра, ровно в семь ноль-ноль двинем в штаб армии. Подробности и инструктаж получим у генерала Валентинова.
— Понял вас, товарищ первый, — облегченно вздохнул Черемушкин и вдруг отчетливо и ясно осознал, что Наташа потянется за ним, как нитка за иголкой, уйдет с ним и только с ним, с разведгруппой, и разделит эту участь. Как ей откажешь?
Несмотря на свою занятость, генерал Валентинов, выполнив несколько срочных, неотложных дел, радушно принял генерала Чавчавадзе и его разведчика капитана Черемушкина. Начальник штаба армии с момента последней их встречи, хотя с тех пор прошло немало времени, оставался все таким же, безупречно вежливым, корректным и сдержанным. Его мягкий голос, излучающий доброжелательность к собеседнику, располагал к доверительному и откровенному разговору. Только вот, пожалуй, внешне он несколько изменился: поседели виски, снежная изморозь тронула чуть вьющиеся темные волосы, на высоком лбу появились залысины, возле глаз стал заметен узор мелких морщинок.
После короткого делового разговора с комкором Чавчавадзе он напомнил последнему о том, что командарм пожелал видеть его сейчас же, а не в десять, как условились раньше. Потом, оставшись вдвоем с Черемушкиным, кивнул головой на табурет, стоявший рядом с его рабочим столом, и сказал появившемуся на звонок дежурному по штабу майору Кириллову:
— Пожалуйста, распорядитесь, Василий Максимович, чтобы в течение часа меня, по возможности, не беспокоили. Моя просьба не касается командарма.
Майор Кириллов, лично знавший капитана Черемушкина еще лейтенантом, догадывался, что тот в очередной раз будет возглавлять «Тихую разведку», только в ином ее варианте. Поднаторевший в штабной дипломатии, он без звука прикрыл за собой дверь.
— Скажите честно, вас ваши раны не беспокоят? — вдруг спросил Валентинов, внимательно наблюдая, как отреагирует на поставленный перед ним вопрос разведчик.
— Мне понятен ваш вопрос, товарищ генерал. Со здоровьем и всем остальным у меня в порядке.
— Ну, если так, не будем терять времени. Кстати, вы, наверное, должны помнить, что перед уходом на выполнение операции «Тихая разведка»…
— Нет! Не забыл, товарищ генерал.
— Представление на звание майора, капитан, находится в штабе фронта. Думаю, что скоро оно будет подписано.
— Об этом, товарищ генерал, донесло солдатское радио.
Валентинов улыбнулся и заметил:
— Гвардии капитан — звучит неплохо. Помню, когда мне после событий на Халхин-Голе присвоили звание старшего лейтенанта. Так вот, слово «старлей» звучало для меня шикарно. Но это, как говорят, — издержки молодости. — Он выдержал короткую паузу, пыхнул дымком папиросы «Казбек» и продолжал: — Тихая разведка, по сути своей, должна была быть действительно безмолвной. Без выстрелов, спринтерского бега с барьерами, бесшумной. — Он лукаво посмотрел прямо в густо-синие глаза Черемушкина и вновь мягко усмехнулся — Так должно было быть. Задание более серьезное, чем вначале может показаться. Сложность состоит в том, что ваша разведгруппа будет совершать рейд в особой обстановке. Западная Украина остается территорией, где как вам известно, властвует национализм. Скажу вам больше: по агентурным сведениям, кардинал Шептицкий во Львове окропил святой водой знамя дивизии «Галиция», которая совместно с гитлеровцами дерется против нас. Я уже не говорю о разного рода союзах и братствах ночного воинства. Степан Бендера, например, в повстанческом движении — крупная фигура. Сюда же можно причислить и Конавальца. Но, кроме всего этого, существуют бандитские группы, провоцирующие на межнациональной почве резню между украинцами, белорусами, поляками и другими слоями населения. Находясь в означенных вам районах, вы можете встретиться и с представителями польской Армии Крайовы.
