Будьте осторожны. Я приведу лишь только один пример из множества нам известных. Командир одного из подразделений Армии Крайовы, находящегося в районе Станислава — это Галиция — майор Герман сообщил, что штаб Армии Крайовы, начиная с сорок третьего года, регулярно обменивается с венгерским генеральным штабом шпионскими материалами, касающимися позиций и продвижения наших армий. Фашисты в Армии Кракове постоянно озабочены тем, чтобы, как говорится, не мытьем так катаньем навредить нам. Думаю, на этом и закончим некоторый экскурс в обстановку, в которой вы будете действовать.
Приступим к главной боевой задаче разведгруппы. Знаю, тайну хранить вы можете, но посвящу в то немногое, что доступно нам, военным, в плане руководства. Широко пользуйтесь выданной вам картой. Квадрат двадцать четыре… Нашли? Районный центр на юго-западе — Станичка. Средний по величине населенный пункт, связан с другими шоссейной и железнодорожной магистралями. Чрезвычайно важный стратегический узел. В самом деле: абсолютно рядом Самбор, Дрогобыч, Стрий, Бориславль. Обратите внимание: через два малых перехода — Санок, — в широком понимании слова, центр тактических и стратегических коммуникаций на польской территории. Мало того, от него идет автострада через Дукельский перевал на земли Чехословакии и Венгрии.
По агентурным данным, на пути движения наших войсковых соединений, отмечено интенсивное строительство оборонительных сооружений. Затем вот здесь, в этом районе… — Остро отточенный красный карандаш Валентинова оставлял на карте Черемушкина вопросительные знаки, точки и иные топографические знаки, как памятку для руководства. — Неясен вопрос о характере и особенностях опорных районов, взаимодействии, глубине и обеспеченности боевыми средствами. Интересует также способ оповещения и связи. И еще. Нам известно, от Станички, строго на юг, находится населенный пункт Стрекалино. Так вот, в двух километрах севернее немцы срочно возводили в лесу какой-то секретный объект. Загадочно и интересно. Нужно пользоваться информацией должностных лиц немецкой военной администрации. Безусловно, выборочно. Если сообщение вызывает сомнение — перепроверять, прежде чем полученные сведения будут переданы по радио. При этом самой разведгруппе оставаться незримой для гитлеровской контрразведки и гестапо. Если на крючок попадет крупная по должности личность — радируйте. Немедленно вышлем самолет. Сигнализация и другие мероприятия по приемке самолета будут рассмотрены соответствующими службами совместно с вами. Для связи с разведгруппой выделяется армейская радиостанция. Ваша же должна в основном работать на прием. Составьте график выхода в эфир и по этому поводу переговорите с начальником связи армии. Он в курсе дела. Ваши, позывные — «Пегас», армейской — на связи с «Пегасом» — «Беркут». На постоянной связи с вами, как и «Беркут», по просьбе генерала Чавчавадзе, будет корпусная радиостанция с позывными «Гранит». Если возникнет что-нибудь экстраординарное, вроде того, что произошло при операции «Тихая разведка», неполучение от вас сведений в течение двух суток, в Станичке, в районе, так называемых, Старых Мельниц, в понедельник, среду и пятницу, утром — в семь тридцать, вечером — от семнадцати до восемнадцати можете встретить нужного вам человека. Условия: у вышедшего на встречу — в левой руке небольшой букетик полевых цветов, у кого-либо из вас — в правой. Одет в любой цвет и фасон брюк, но обязательно в тенниску синего или коричневого цвета и на карманчике с левой стороны знак: вышитая белыми простыми или шелковыми нитками ракетка. Пароль — «Укажите ближайшую дорогу к станции Ширино». Ответ: «Вы имеете в виду бывшую станцию Сосновую?».
Сроки задания… Они зависят от вашей разумной активности. Но знаю, что сведения из заданного района будут необходимы штабу армии через неделю.
Давайте условимся. Ваши люди вместе с вами обязаны быть на лесном аэродроме Дятлов Бор через двое суток. Вылет в двадцать четыре ноль-ноль. Проверьте все сами: грузовой контейнер с запасом боеприпасов, продуктов, перевязочного материала… Уже на месте определите временную базу. Экипировка и вооружение — немецких спецвойск. В какой форме и качестве, если это вызовет необходимость, появитесь вы, капитан, в среде военнослужащих гитлеровского рейха?
— В униформе гауптштурмфюрера СС, товарищ генерал. Собственно, сама обстановка подскажет единственно правильную норму поведения.
— Что ж, подобное звание в вашем возрасте скромно, не вызовет излишних подозрений и по положению содержит определенную власть. И еще один, не очень скромный вопрос, Евгений Николаевич, — впервые по имени и отчеству назвал Валентинов Черемушкина. — Положительно ли отнесется ваша жена к тому, что вы с разведгруппой уходите в дальний стан врага. Какова будет ее реакция? Ведь я хорошо знаком с характером вашей боевой подруги. Знание ею особенностей немецкого языка, ее зрелые действия в прежней акции, мужество и находчивость.
— Я люблю Наталью, — смешавшись, произнес Черемушкин. — Она ведь будет знать, что от линии фронта разведгруппа окажется на расстоянии свыше ста километров.
— Но это не остановит Коврову. Не отрицая неоспоримости ваших суждений, она может пойти за вами хоть на край света.
— Но ее положение…
— Вы подозреваете ее в излишней женской деликатности?
Черемушкин неопределенно пожал плечами.
— Хорошо. Удачи вам, гвардии капитан, — сказал генерал Валентинов, подавая Черемушкину руку. — Станет туго — заляжете, как говорят, на дно, переждите накатную волну. Ни пуха ни пера.
Вернувшись, Черемушкин долго, продолжительно и обстоятельно объяснял Наташе всю сложность предстоящего рейда по территории, занятой противником, доказывал, что ей, женщине, естественно, намного будет труднее, чем мужчинам. Она молчала, пристально смотрела в глаза любимого и вдруг как-то устало улыбнулась, улыбнулась особенно, так, как только могла она, единственная для него в мире женщина…
— Женя! — сказала она, наконец, и помедлила, словно решая, говорить или нет. — Женя! Я знаю, генерал Валентинов прекрасной души человек, и он говорил тебе быть осторожным и не шуметь, не бить чужой посуды. Так ведь? Поэтому уверена — ты сумеешь в наилучшем виде выполнить задание. Но…
Итак, все его доводы остались неубедительны. Наташа оставалась неумолимой.
— Милый, — положив свои руки на его плечи, с некоторой укоризной сказала, — я хочу любить тебя до самой, самой… Не по-фронтовому, а по-земному. Думаю, что не стану для разведгруппы обузой… Если случится беда, мне сладко будет лежать вместе с тобой, укрытой той же землей, смешав свой прах с твоим прахом..: Родная ты моя Черемуха…
Он, не мигая, смотрел в ее большие с поволокой карие глаза, на ее ждущие поцелуя губы, касаясь своими губами ее прекрасных светло-каштановых волос.
— Боже! — только и мог сказать он, целуя ее и млея от восторга, от волнующей его близости любимой женщины.
Разведгруппа взлетела на СИ-47 по сигналу зеленой ракеты, когда уже казалось, что нет надежды на сегодняшний вылет, но не как планировалось, в полночь, а значительно позже.
Черемушкин внимательно по карте сверил со штурманом маршрут. Определились во времени. Самолет шел ровно, на предельной высоте. Через стекла иллюминаторов в облачных разрывах, сквозь беловато- пепельно-дымчатую пелену тумана изредка и холодно, крупными алмазами сияли звезды, просвечивался чумацкий шлях.
Раньше, при полете во временные вражеские владения, в голове Черемушкина роилось множество вопросов, на которые требовались немедленные ответы, и он тогда сам должен был принимать единственно правильные решения. Но на этот раз все было, казалось бы, ясно, беспокоило лишь одно — посадка, что было важнейшим условием тайны появления разведгруппы и, естественно, ее дальнейшего успеха. Капитан сидел плечом к плечу с Ковровой, слушая могучий гул авиационных моторов самолета, уносившего разведчиков в мир новых испытаний изменчивой и капризной военной судьбы.
Внезапно появилась боль в ушах и неприятно заныл желудок. Самолет заметно снижался. Из кабины управления вышел штурман и указал Черемушкину на карту.
— Приготовиться. Снижаемся до тысячи пятисот метров. Действуйте все враз, как условились на земле перед вылетом. Скорость — самая минимальная, почти планируем. Ветер но метеоусловиям отсутствует. Кучность приземления должна быть во! — Он показал большой палец правой руки. — Не
