от оной баталии не отречемся.»
Петр писал своим генералам, действующим на украинском театре военных действий:
«В пути иметь осмотрение, дабы обывателям нашего народа никакие обиды не чинили и хлебов не толочили. Сие запретить под смертью.»
В полках были назначены штаб-офицеры, дабы с полной мощью смотрели, чтоб ни от кого из войск обид и разорения не было, и кто в том злочинец сыщется, тех велено для постраху иным казнить смертию». Было приказано в войсках «безденежно ни у кого ничего отнюдь не брать». Виновных в грабеже наказывали по законам военного времени. Петр писал в манифесте:
«Мы войскам своим великороссийским под смертною казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюдь не чинить, за что уже некоторые самовольные преступники при Почепе и Ромнах и смертию казнены. А ежели что малое от жилищ или хлебе пожечь принуждены были по крайней нужде, дабы неприятелю на пропитание то же досталося и дабы он тем принужден был без жилища и пищи погибать, что уже и учинилось было при Стародубе».
Многие украинцы уходили на российские земли – от войны, Петр приказал:
«Переселенцам украинским грабежей, обид, озлоблений и задержания отнюдь не чинить и коней у них не отнимать и пропускать везде свободно под опасением себе великого государя гнева, а буде они в какой великорусский город прибудут и желают в оном жить, и выводам и приказным людям и прочим жителям, а в малороссийским городам войтам, бурмистрам и иным городовым правителям велеть им жить, где кто похочет, без препятствия и давать дворы и никакого утеснения оным не чинить под опасением себе.»
Петр призвал украинский народ шведам «всякую шкоду приключать, и загонами по лесам и переправам людей их побивать. А от нападения ворога на городки некрепкие, села и деревни жители б сами особами своими с женами и детьми и с пожитками скрывались и неприятелю отнюдь никаких живностей и хлеба и харчу не оставляли, но чинили б над ними, неприятелями, всякий военный промысел, дабы его при храбрых войсках наших, великороссийских и малороссийских, с помощью Божией, как наискорее победить и малороссийский край, отчизну свою, от нападения и разорения и от намеренного порабощения освободить и из оного изгнать.»
Петр издал следующий манифест:
«Кто из малороссийского народу из войска неприятельского возьмет в полон генерала, тому за оного дать две тысячи рублей, за полковника тысячу рублей, а за других офицеров – залежно от чина, за рядовых солдат и рейтар – по пять карбованцев».
Шведская армия быстро «проела» имевшиеся в местах дислокации продовольственные запасы, и испытывала большую нужду в продовольствии. Усилились реквизиции и грабежи.
Русский историк К. Абаза писал в статье «Карл XII» об украинской зиме 1708–1709 годов:
«Зима в этом году была лютая: птицы замерзали на лету. Когда король переводил главную квартиру из Гадяча в Ромны, то всадники замерзали на лошадях, пехотинцы примерзали к деревьям или к телегам – кто где останавливался. Все городские дома наполнялись больными и мерзлыми. Для здоровых не было места, и они отгревались на улицах, пока не замерзали сами. Солдаты голодали, они требовали хлеба или смерти. За кружку водки платили до десяти талеров; пороху оставалось мало, да и тот подмок. Его сушили, и все- таки пули не летели далее 30 шагов. Старые и привычные генералы понурили головы, войско роптало. Король рассчитывал, что к нему придут на помощь поляки и турки, но турецкий султан прислал сказать, что он не хочет нарушать мира, а польский король еще меньше думал о шведах.»
Украинский историк Н. Полянская-Василенко писала о шведах:
«Располагаясь на зимние квартиры, шведы требовали продукты, фураж. Это вызывало сопротивление, а на него шведы отвечали репрессиями. Попытки шведов расширить границы войны на восток, на Слободскую Украину, были неудачны. Шведы грабили города и села, уничтожили Краснокутск, Городню, Коломак, Котельну, Мурафу, Колонтаев, Олешню. Последствия для них были фатальны: началась антишведская партизанская война, на партизанские действия шведы отвечали репрессиями, которые вызывали еще большее сопротивление». Королевский историк-участник похода К.Адлерфельд писал:
«10 декабря полковник Функ с 500 кавалеристами был командирован, чтобы наказать и образумить крестьян, которые соединялись в отряды в различных местах. Функ перебил больше тысячи людей в маленьком городке Терее и сжег этот городок, сжег также Недрыгайлов. Он испепелил также несколько враждебных казачьих деревень и велел перебить всех, кто повстречался, чтобы внушить ужас другим. Таким образом мы постоянно находились в драке с обитателями.»
Шведы давали деньги за продукты в деревне, а уходя – отбирали их. Современный историк, автор биографии Ивана Мазепы Т. Таирова – Яковлева писала:
«Декабрь и январь выдались на Украине, как и во всей Европе, очень холодными. Шведы, непривычные к морозам, страдали и гибли. Офицеры были вынуждены бежать за санями, чтобы хоть как-то согреться; «выпущенная из уст слюна замерзала раньше, чем падала на землю».
Раздраженный Карл в начале января бросил свои войска на Веприк, не желавший пускать шведов. После ожесточенной обороны, когда порох кончился, город сдался. Шведская армия потеряла около двух тысяч человек и множество офицеров. Это был первый случай открытого сопротивления украинского народа. Пленных отдали Мазепе, который приказал посадить их в яму.
После этого Карл взял Зеньков, Опошню и Лебедин. Местечки сопротивления не оказывали. В основном они стояли пустые. Карл распорядился их грабить, дома жечь, жителей убивать. В конце января состоялся поход на Слободскую Украину, в результате которого еще десятки сил и местечек были уничтожены.»
Украинский народ хорошо помнил Великого Богдана и каждый день все новые и новые солдаты в желто-голубых шведских мундирах навсегда ложились в украинскую землю. Ограбленные и разоренные крестьяне пленных не брали.
В течение зимы украинские партизаны и русские летучие отряды по сведениям шведских историков сократили шведскую армию на четверть, шведская армия уменьшалась, русская – увеличивалась. Когда Карлу в очередной раз посоветовали отступить за Днепр, он ответил: «Если бы Бог послал ангела с повелением отступить, то и тогда я не отступил бы.»
К весне армия Карла расположилась между реками Псел и Ворскла. Штаб-квартира короля находилась в селе Будищи. Русская армия под началом Б. Шереметева сосредоточилась у Богодухова, конница А. Меншикова стояла на левом берегу реки Ворсклы, украинские казаки гетмана И. Скоропадского – на реке Суле.
Турция и Крымское ханство в союзники к Карлу не пошли – Петр всю зиму провел в Воронеже и лично привел построенные корабли в Азовское море – из Стамбула даже тихо побежали придворные.
В Польше корпус Крассау и отряд С. Лещинского сковывал русский корпус генерала Гольца и польские войска гетмана Синявского. В марте к Карлу пришли 6000 молодых запорожцев во главе с кошевым К. Гордиенко – в мае русский отряд Яковлева уничтожил Запорожскую Сечь.
Украинские и белорусские крестьяне сообщали русским генералам о каждом движении шведской армии —
«Господин полковник Комбель ко мне крестьянина прислал, который сказал, что он 4 неприятельских эскадрона по ту сторону Друцка видел, которые, без сумнения – передовые войска от неприятельской армии есть, -
Сего числа послал с письмами полоцкого благочестивого мещанина, а в тех письмах посланы расспросные речи язовицких;
Жители сообщают, что в Витебске везде полно самых шведов и от Риги будто идет пехота;
Посылали мы в Ворколобовской монастырь быховского мещанина, и он пришел назад и про неприятеля сказал, что делают на Днепре плоты и хотят наводить мост;
Сего числа явились здесь мстиславские жители, которые посланы из Мстиславля для проведывания о Левенгаупте;
Генерал Лагеркрон доверился крестьянину, взявшемуся провести шведское войско кратчайшим путем. Этот крестьянин, будучи подослан гетманом И. Скоропадским, обманул шведского генерала и повел его совсем не туда, куда нужно, так что в это время русский отряд генерала Инфлянта успел войти в Стародуб.
Сказывали кокотонские жители, что хочет неприятель идти к Сумам.»
Сохранилось множество документов о зверствах шведских войск над украинским и белорусским
