населением:
«чинили жителям невыносимые опустошения, не щадя даже и храмов Божиих;
мучают, вешают и жгут мужиков, как прежде никогда не бывало, дабы ямы хлебные показывали;
утеснение убогих людей невозможно довольно описать;
по указу шведского короля мещан достаточнейших экзековано: в склепы, погреба сажали шведы, мучали голодом, в холодную воду нагих сажали, на балках под потолком завешивали и разными иными мучениями, как разбойники, мучали.»
Шведская армия на Украине практически была окружена русскими отрядами, опиравшимися на укрепленные крепости с гарнизонами; мелкие шведские отряды уничтожали украинские партизаны, «наши войска всегда сильно страдали, когда им приходилось идти на фуражировку, так как русские не пропускали случая, чтобы потревожить их». Немецкий дипломат докладывал по начальству, что «свою многочисленную армию московиты распределили так, что наконец почти ни один швед не смел удаляться от своих главных сил из боязни быть тотчас же пойманным.»
Российский историк К. Медем писал о положении шведов весной 1709 года:
«Вдали от пределов своего отечества, среди неприязненного края, окруженные со всех сторон нашими войсками, без надежды на сильное пособие со стороны малороссийского народа и на пополнение все более и более уменьшавшегося числа своих людей, они не имели даже никаких средств доставать огнестрельных и прочих военных запасов, которых истощение должно было вскоре лишить их последней возможности к успешному продолжению войны.
Чтобы привести подкрепления из Лифляндии или Курляндии, чтобы перевозить военные запасы, требовалась, по отдаленности края, целая сильная армия, как то убедительно доказала участь корпуса Левенгаупта, но такой армии Швеция не была в силах выставить.
Корпус Любекера, назначенный к вторжению в Ингерманландию, был опрокинут Апраксиным и принужден принять оборонительное положение. Других войск в Остзейских провинциях уже не существовало, кроме гарнизонов в крепостях и нескольких незначащих отрядов.
Со стороны Польши также было мало надежды на помощью, король Станислав и генерал Крассау были слишком удалены от Карла и сверх того удержаны в Польше действиями Синявского и Гольца, посланного Петром в конце 1708 года для поддержания приверженцев Августа.
Происки шведского короля для возбуждения Оттоманской Порты против России все еще не имели успеха, таким образом и с этой стороны нельзя было ждать скорой помощи.
Что касается до нашей армии, то она, в противоположность шведской, находилась в положении благоприятном: значительно превосходя неприятеля числом, она обладала всеми удобствами комплектовать и усиливать войска. Она занимала край обильный, еще не испытавший тягости войны. Имея в тылу хлебороднейшие области государства, она достаточно была снабжена всеми военными запасами, которых дальнейший подвоз из внутренних областей был вполне обеспечен.
Для Карла оставалось два способа улучшить на время затруднительное свое положение, – решительная победа над главной Русской армией или овладение важнейшими укрепленными пунктами Малороссии, для утверждения себя в этом крае и приобретения этим возможности удержаться в нем, пока Турция не решится на войну, или пока король Станислав не успеет придти к нему на помощь.»
Русские войска стояли в Киеве, Переяславле, Чернигове, Полтаве, Переволочной. Шведы потеряли Батурин, Ромны, Гадяч – опорные пункты своей армии.
Русский посол М. Долгоруков докладывал Петру:
«Хотя как возможно во всей шведской земле берут рекрут, и за великою скудность людей пишут стариков, таких, у коих от старости зубов нет, и ребят, которые не без труда поднять мушкет могут.»
Русские войска готовились уничтожить шведскую армию. С Днепра, с возможных переправ забирались все суда и лодки. Петр приказывал еще в феврале 1709 года:
«Если неприятель здесь в Украине замешкает и завеснует, то чаем, что не без трудностей ему будет в провианте и в фураже и принужден будет для того идти в половодье за Днепр. Того ради заранее суда большие и малые вниз по Днепру от Киева и те взводить к Киеву, а буде не мочно, то оные затопить, дабы неприятель в такой случай не мог достать, на чем через Днепр переправиться.»
К апрелю на Днепре судов, кроме контролируемых русскими военными, больше не было. У Переволочной переправиться через Днепр разбитой под Полтавой шведской армии шансов не было.
Весной 1709 года на военном совете русской армии решалась проблема перехода в стратегическое контрнаступление и разгрома Карла XII:
«Хотя иные полагают добром короля шведского за Днепр пропустить, то сие весьма вредительно и к высшему бесславию будет, ибо можем с нашей стороны еще десят лет войну продолжать, а никогда такого авантажу не получим, – короля шведского в такое нужно утеснение и окружение между двумя реками привести, в каком он ныне есть.
Опасаться надлежит, что ежели мы нынешнего случая не употребим, то король шведский вновь усилится и Станислава в свое расположение как и Литву к своей стороне привести может. А ежели генеральный мир в Европе учинится, как к тому надежда есть, то король французский короля шведского, яко вечного своего приятеля, вспомогать как советами, так и деньгами и людьми помогать будет.»
Проведенная 1 апреля 1709 года личная рекогносцировка Карла XII, сопровождавшегося фельдмаршалом Реншильдом и Мазепой, инициатором поездки, привела к решению шведского короля захватить Полтаву и сделать ее своей штаб-квартирой. Полтава была связана дорогами с Запорожьем, Крымом, Польшей и Москвой. Кроме этого шведской армии нужен был хоть какой-то заметный успех и к концу апреля Карл XII начал стягивать свои силы к Полтаве. Вся шведская армия сосредоточилась у Полтавы к началу мая 1709 года. Петр внимательно следил за Карлом – «неприятель сей город держал в атаке по совету Мазепину для того, что то место, по мнению его, имело удобствовать входу в Россию и коммуникации с поляками и татарами.»
Армия Карла XII насчитывала 30000 солдат и 6000 запорожцев. Шведский король контролировал территорию с опорными пунктами в Опошне на реке Ворскле, Решетиловке, на реке Голтве и Переволочне на Днепре. В начале мая шведы приступили к осадным работам – Карл пришел к выводу, что крепости долго не удержаться.
Еще в XII веке крепость Лтава на реке Ворскле была аванпостом на пути кочевников в русские земли. Здесь собирал свои войска князь Игорь Святославович для похода на половцев.
Полтавский полк сыграл большую роль в освободительной войне украинского народа 1648–1654 годов. В начале XVIII века это был большой, красивый и богатый торговый город.
Еще в январе 1709 года А. Меншиков писал Петру, что «от взятых языков имеем мы ведомость, будто неприятель идет к Полтаве». Крепость тут же была занята сводным отрядом полковника А. Келина, в котором было 4000 воинов и 90 пушкарей. Крепость имела 28 пушек, было вооружено около 3000 горожан.
Попытки внезапным налетом взять Полтаву шведы начали в феврале 1709 года. 23 февраля из 100 шведских солдат в лагерь вернулись трое. 25 февраля под Полтавой порубили 500 шведов.
Штурмовать Полтаву Карл поручил своему «маленькому Вабану» К. Гилленкроку. Король заявил: «Когда русские увидят, что мы хотим атаковать, то после первого выстрела сдадутся все.» Потом, когда шведская армия разбила свой лоб о полтавские стены, дилетанты от истории писали, что «осада Полтавы велась главным образом с целью тренировки людей в осаде города и для развлечения армии». «Развлечение» обошлось шведам в 3000 трупов.
Небольшая Полтавская крепость была расположена на высоком берегу реки Ворсклы при впадении в нее реки Коломака. Широкая долина при слиянии рек была покрыта непроходимыми болотами. Слабым местом обороны была тыловая сторона – солдаты и горожане зимой 1708–1709 годов укрепили эту часть защитных укреплений, Полтава целиком была обнесена земляным валом с бойницами, сделанными на высоте человеческого роста. На валу стоял частокол из дубовых бревен с заостренными кверху концами. В крепостном валу было 6 ворот. Крепость имела 10 бастионов, в которых находились пушки гарнизона. Старый город имел множественные подземные ходы глубиной от 6 до 12 метров, в рост человека и шириной до двух метров, с хорошей вентиляцией – сделанные в XV–XVI веках для защиты от частых татарских набегов. Подземные ходы и гроты были хорошим местом для укрытия гарнизона во время бомбардировок. Российский историк В. Панов писал об полтавских укреплениях:
