прекрасно знаешь, что я всегда принимаю вызов.
— Это прекрасное качество, не так ли? — проворковала Дейзи примирительным тоном. — Если, конечно, дело того стоит. Но если это бессмысленное бахвальство…
— Послушайте, — нетерпеливо оборвала подруг раздосадованная спором Лилиан, — если я свалюсь с лошади, тогда можете пичкать меня нравоучениями. Сколько хотите! И я приму к сведению каждое ваше слово. Но никто не запретит мне кататься сегодня. Поэтому ваша болтовня бессмысленна. И Лилиан широким шагом направилась к выходу под отчаянные восклицания Аннабел. За спиной она слышала, как Дейзи бесстрастно заметила:
— В конце концов, это ее шея…
После ухода сестры Дейзи виновато посмотрела на Аннабел.
— Прости, она не хотела тебя обидеть. Ты ведь знаешь, какая она.
— Не надо извиняться за сестру, — сказала Аннабел, скривив рот. — Это должна сделать Лилиан, но боюсь, она этого делать не станет, хоть утопись.
Дейзи пожала плечами.
— Бывает, что моей сестрице приходится отвечать за собственные поступки. Знаешь, что меня больше всего восхищает в Лилиан? Если ее припереть к стенке, она легко признает, что не права. И даже заставит себя уважать.
Аннабел серьезно сказала:
— Я ее тоже обожаю, Дейзи. И не могу позволить ей брести или, как сегодня, скакать вслепую, подвергая себя опасности. Уэстклиф — опытный наездник. Он построил эту полосу препятствий, чтобы упражняться в своем мастерстве. Даже мой муж, а он прекрасно ездит, говорит, что это опасно.
Аннабел тревожно нахмурилась.
— Мне страшно думать, что она может расшибиться или даже разбиться насмерть…
Эви мягко произнесла:
— Мистер Хант н-на террасе. С-стоит возле стеклянных дверей.
Все трое повернулись, пытаясь разглядеть высокого темноволосого мужчину, одетого для верховой езды Он стоял в обществе еще троих гостей, которые хихикали над каким-то промахом Ханта. Скорее всего что-то в его костюме не сочеталось по цвету. Хант был другом хозяина дома и пользовался особой популярностью у тех, кто постоянно толпился в поместье Стоуни-Кросс-Парк. Ехидная улыбка кривила его губы, когда он оглядывал группки гостей, сидящих за столиками террасы. Вокруг них то и дело сновали слуги, разнося блюда с едой и кувшины со свежевыжатым соком. Заметив жену, он заулыбался совсем по-другому, и Дейзи почувствовала себя слегка уязвленной. Можно было подумать, что между мужем и женой натянута нить, невидимая, но такая прочная, что ничем ее нельзя разрезать.
— Пожалуйста, извините меня, — промурлыкала Аннабел, вставая. Она подошла к мужу. Хант тут же поцеловал ее в ладонь, всматриваясь в запрокинутое к нему лицо жены.
— Думаешь, она говорит ему про Лилиан? — спросила Дейзи.
— Надеюсь, что так, — отвечала Эви.
— О, с этим надо поделикатнее, — простонала Дейзи. — Не дай Бог Лилиан решит, что ей запрещают. В таких случаях она становится упряма как осел.
— Думаю, мистер Хант проявит осторожность. Ведь все знают, что он славится умением вести деловые переговоры. Верно?
— Ты права, — ответила Дейзи. Она уже не так волновалась. — К тому же он привык иметь дело с Аннабел, а у нее тоже вспыльчивый характер.
Внезапно в голову Дейзи закралась одна странная мысль. Разговаривая с Эви, она вдруг поняла, что та держит себя намного раскованнее и нисколько не заикается. Так бывало каждый раз, стоило только Дейзи остаться с Эви с глазу на глаз.
Эви же не осознавала, насколько грациозной была сейчас ее поза: локоть на столе, ладонь подпирает подбородок.
— Как ты думаешь, что происходит между ними? Я имею в виду, между Уэстклифом и твоей сестрой.
Дейзи растерянно улыбнулась, все еще тревожась за Лилиан.
— Мне кажется, Лилиан вчера испугалась, когда поняла, что лорд Уэстклиф ей нравится. Она не любит такое состояние. Тогда она несется закусив удила, делает всякие безрассудные глупости, поэтому ей так и не терпится сесть на лошадь и свернуть себе шею.
— А почему она должна была испугаться? — Лицо у Эви было озадаченное. — Думаю, Лилиан должно льстить, что на нее обратил внимание такой мужчина, как граф.
— Не совсем. Они будут все время ссориться, даже если их поженить. И у Лилиан нет ни малейшего желания, чтобы ею помыкал такой властный человек, как Уэстклиф.
— Я бы тоже не хотела для нее такой жизни. — Дейзи с сожалением вздохнула, а Эви неохотно согласилась:
— Наверное, графу было бы нелегко мириться с ее живым характером?
— Весьма нелегко, — грустно улыбнулась Дейзи. — Эви, дорогая! Может, это бестактно с моей стороны обращать на это внимание, но… ты больше не заикаешься.
Рыжеволосая девушка застенчиво улыбнулась и взглянула на Дейзи из-под каштановых ресниц, прикрыв рот ладонью.
— Я всегда чувствую себя увереннее вдали от дома… подальше от родственников. И мне проще, если я не забываю, что говорить надо медленнее. Я мысленно проговариваю фразу, прежде чем сказать ее вслух. Хуже, когда я устаю или разговариваю с-с незнакомыми людьми. А самое страшное, это когда вхожу в зал, где собралась толпа гостей. Нет ничего хуже.
— Дорогая, — мягко сказала Дейзи, — в следующий раз, когда войдешь в переполненный бальный зал, скажи себе, что некоторые из незнакомцев могут стать друзьями, нужно только их увидеть…
Утро было свежее и туманное. Всадники собрались возле конюшен. Здесь были примерно пятнадцать мужчин, Лилиан и две дамы постарше. На мужчинах были темные куртки и бриджи неброских цветов, от рыжевато- коричневого до горчичного, на голове красовались цилиндры. Дамы облачились в сильно зауженные в талии платья, украшенные тесьмой. Пышные асимметричные юбки были подколоты сбоку. То тут, то там сновали слуги и мальчики-конюхи, которые выводили лошадей и помогали господам сесть в седло. Некоторые из гостей предпочли привезти с собой собственных лошадей, к услугам остальных были скакуны из знаменитых конюшен дома Марсденов.
Лилиан была поражена красотой ухоженных чистокровных лошадей. Она стояла возле платформы, предназначенной для посадки на лошадь, в компании мистера Уинстенли. Это был приятный молодой человек с каштановыми волосами, но подбородок явно выдавал слабоволие. Были здесь и еще два джентльмена: лорд Хью и лорд Бейзли. Они дружески болтали, дожидаясь, пока приведут лошадей. Их разговор нисколько не занимал Лилиан, и она принялась разглядывать собравшихся, пока ее блуждающий взгляд не натолкнулся на стройную фигуру Уэстклифа, шагавшего через конюшенный двор. Было заметно, что куртка на нем изрядно поношенная, хотя и прекрасного кроя.
Ненужные воспоминания вдруг вспыхнули, а сердце забилось в бешеном ритме. Лилиан не могла забыть, как он шептал: «Я хочу целовать тебя всю»…
Она проследила, как Уэстклиф подошел к лошади. Скакуна по кличке Брут она видела и раньше, эту лошадь упоминали в любом разговоре о конном спорте. Это была самая прекрасная охотничья лошадь во всей Англии. Великолепный черный жеребец с покладистым характером, поджарый, с крутыми мускулистыми плечами с легкостью мог скакать по рыхлой земле и брать любые препятствия. На земле Брут отличался дисциплинированностью солдата. В прыжке парил, словно у него вырастали крылья.
— Говорят, Уэстклифу не понадобится вторая лошадь, если у него есть Брут.
Лилиан с любопытством посмотрела на незнакомца:
— Что это значит?
Молодой человек с золотисто-каштановыми волосами улыбнулся немного недоверчиво, как будто ему показалось странным, что кто-то не понимает очевидных вещей.
— Когда едут на охоту, — начал он объяснять, — утром обычно скачут на одной лошади, а после обеда берут другую, свежую. Но у Брута, пожалуй, сила и выносливость двух лошадей.
— Как и у его хозяина, — заметил один из джентльменов, и все трое мужчин засмеялись.
Оглянувшись, Лилиан увидела, что Уэстклиф разговаривает с Саймоном Хантом, причем граф недовольно хмурится. Видимо, разговор был не из приятных. Стоя возле хозяина, Брут переминался с ноги на ногу и шумно обнюхивал его с грубоватой нежностью. Уэстклиф протянул руку, чтобы потрепать его по носу, и жеребец притих.
От наблюдения за Уэстклифом Лилиан оторвал мальчик-конюший, один из тех, кто играл с ней в лапту накануне. Он привел для Лилиан холеную серую лошадку. Мальчик заговорщицки подмигнул Лилиан, когда та садилась в седло. Подмигнув в ответ, девушка терпеливо дожидалась, пока он проверит, хорошо ли затянута подпруга. Одобрительно оглядывая лошадь, Лилиан отметила, что она небольшая и изящная, с умными живыми глазами. Пятьдесят дюймов в высоту — отличный конь для дамы.
— Как его зовут? — спросила она. При звуке ее голоса лошадь навострила одно ухо, внимательно прислушиваясь.
— Звездный Свет, мисс. Вы с ним отлично поладите. Это самый благовоспитанный конь в наших конюшнях, после Брута, конечно.
Лилиан потрепала шелковистую шею лошади.
— Ты смотришься джентльменом, Звездный Свет! Жаль, я не могу проскакать на тебе не в этом дурацком дамском седле.
Серый конь повернул голову и посмотрел на нее добрыми спокойными глазами.
— Милорд предупредил меня, мисс, что если вы поедете кататься, дать вам именно этого коня, — сказал мальчик-конюший.
Уэстклиф лично снизошел до того, чтобы выбрать для нее лошадь! Очевидно, мальчик был удивлен до глубины души.
— Как мило, — пробормотала Лилиан, просовывая ногу в стремя и прочно усаживаясь в трехлучное дамское седло. Она попыталась сесть под прямым углом, так, чтобы основной упор приходился на правое бедро. Пальцами правой ноги она
