читавшей ее мысли.
— Я уже не ребенок и смогу совладать со своими чувствами, — заявила Изабель.
Виктория внимательно на нее посмотрела и с ласковой улыбкой сказала:
— Поверьте, дорогая, вы можете говорить со мной совершенно откровенно, не опасаясь, что я расскажу о нашем разговоре Блейку или Маркусу.
— Но почему вы решили поговорить со мной об этом? — спросила Изабель.
— Потому что я уверена: вы — именно та женщина, в которой нуждается Маркус.
— Нет, Маркус ни в ком не нуждается. Тем более — в женщине, навязанной ему.
— Ошибаетесь, дорогая, — с улыбкой сказала графиня. — Вы умная и независимая женщина, презирающая светские условности. Вы стремитесь к свободе, и репутация Маркуса Хоксли в высшем свете нисколько вас не смутила, поэтому вы решительно выступили в его защиту. Поверьте, он считает вас неотразимой.
Эти слова графини привели Изабель в восторг. Но неужели Маркус действительно считает ее «неотразимой»?
— А как насчет его прошлого? Почему он раньше не женился? — спросила Изабель.
— У него было тяжкое испытание, связанное с предательством женщины. Но что касается подробностей, то о них знает только он один. А Маркус об этом никогда не заговаривает.
— Потому-то он и стал маклером?
— Блейк познакомился с Маркусом в критический момент его жизни, и именно он ввел его в дело на фондовой бирже. Благодаря своим незаурядным способностям Маркус очень многого добился, и Блейк считает, что у него прекрасные перспективы. Поэтому для него так важно найти человека, похитившего картину и пытавшегося его оболгать. Маркус хочет во что бы то ни стало сохранить свою деловую репутацию на фондовой бирже.
Подавшись вперед и чуть понизив голос, Изабель произнесла:
— Он сказал, что нанял сыщика. Но ведь эти частные сыщики требуют огромных гонораров, не так ли? Может ли маклер позволить себе такие затраты?
Виктория откинулась на спинку кресла и громко рассмеялась:
— Вы полагаете, что Маркус беден?
Изабель смутилась:
— Не беден, конечно, но и не богат.
— А вы видели его дом? Тот, где вы будете жить после свадьбы?
— Нет. А почему вы спросили?
— Потому что, дорогая, вскоре вы увидите собственными глазами, что он до неприличия богат.
Изабель в изумлении пролепетала:
— Богат?..
Протянув руку, Виктория взяла со стола карандаш и бумагу и принялась что-то чертить на ней. Передав листок девушке, она сказала:
— Вот его адрес. Он купил прежний дом Блейка на Сент-Джеймс-стрит. Отправляйтесь туда завтра и посмотрите.
Изабель взяла листок и пробормотала:
— А вы уверены?..
Графиня снова рассмеялась:
— Абсолютно уверена. Поверьте, Маркус Хоксли очень богат. Он обладает редким коммерческим даром. Благодаря ему многие его клиенты стали фантастически богатыми людьми. Я восхищаюсь его талантом и благоговею перед ним. Маркус добился очень серьезных успехов, и теперь он один из тех немногих маклеров, которые сами выбирают себе клиентов.
Изабель с любопытством посмотрела на собеседницу.
— Маркус как-то упомянул, что вы — анонимный вкладчик на Лондонской фондовой бирже. Когда я была там, то не видела ни одной женщины. Какая же вы смелая, если способны соперничать с мужчинами.
Графиня с улыбкой пожала плечами:
— Возможно, я обладаю некоторым талантом в этом деле. Но мои скромные способности — ничто по сравнению с даром Маркуса Хоксли. И он очень любит свою работу.
— А я обожаю искусство, — со вздохом пробормотала Изабель. — Мы с ним совершенно разные люди.
— Поверьте, искусство и коммерция прекрасно ладят, — с усмешкой заметила Виктория. — И скоро вы в этом убедитесь.
Глава 18
Квартал, где обитали художники, в утренние часы казался безлюдным, так как почти все здесь еще спали, художники в большинстве своем были склонны к «свободному» образу жизни, то есть приходили домой под утро после ночных возлияний в обществе собратьев по искусству.
Выругавшись сквозь зубы, Данте Блэк поднял ворот плаща и зашагал еще быстрее. Дождь, ливший всю ночь, до сих пор не прекращался, и в выемках между булыжниками образовались лужи. На улице не было ни души, однако Данте то и дело озирался — словно опасался кого-то. Наконец, приблизившись к ветхому дому, он остановился и в очередной раз окинул взглядом улицу. Затем стал быстро подниматься по скрипучим ступенькам. На втором этаже открыл ключом дверь и, переступив порог, шумно выдохнул. Наконец-то! Господи, как же он ненавидел это место! Но именно здесь, в запущенной мастерской художника, он встречался со своим сообщником Робби Боунсом. И именно здесь получал указания от «милорда».
Опустив воротник плаща, Данте тяжко вздохнул. А не зря ли он во все это ввязался? Действительно, что хорошего из этого получилось? Ведь ему до сих пор приходилось скрываться. И не важно, что «милорд» хорошо заплатил ему за услуги. Пока за ним охотились, он не мог истратить ни фартинга из этих денег. Охотился же за ним Маркус Хоксли. Будь он проклят!
Снова вздохнув, Данте уселся возле ящика с пустыми банками из-под краски. От грязи и вони, царивших здесь, его подташнивало. Он давно привык к хорошей одежде, изысканной кухне и тонким винам. И вот теперь тайком сновал по Лондону, стараясь избегать многолюдных улиц. И даже уже начал забывать о прежней роскоши.
Тут дверь скрипнула и отворилась — в комнату вошел Робби Боунс. Долговязый и тощий, с сальными черными волосами, падавшими ему на глаза, он чуть прихрамывал, и его правая нога волочилась по грязному дощатому полу.
Данте посмотрел на него с некоторым любопытством. Эта его хромота была чем-то новым, вот только с чем она была связана?
Робби приветствовал сообщника кривой ухмылкой и заявил:
— У меня для тебя еще одно поручение.
Данте встал и, поморщившись, пробормотал:
— Я уже сделал все, что от меня требовалось. И теперь из-за этого мне приходится скрываться. Чего еще от меня хочет этот человек?
Боунс вытащил из внутреннего кармана куртки дешевую сигару. Откусив кончик, выплюнул его на пол, к ногам аукциониста.
— Тебе приходится скрываться, потому что ты провалил дело с Маркусом Хоксли и не добился его ареста.
Чиркнув спичкой, Боунс закурил сигару и выпустил дым прямо в лицо Данте. Еще раз затянувшись, добавил:
