Она рассмеялась и спросила:
— Значит, перемирие?
— Ну, какой же мужчина может отказаться от подобного предложения? — Он взял ее руку и поднес к губам.
Этот его поцелуй был весьма целомудренным, но Изабель показалось, что по телу ее прокатилась горячая волна, сердце же ее гулко забилось в груди.
Тут он поднял голову, и взгляды их встретились. Затаив дыхание, Изабель смотрела в его темные бездонные глаза, и ей казалось, что она вот-вот проникнет в них, вернее — прочтет то, что он мысленно ей говорил…
Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошла пожилая женщина с подносом, на котором стояли фарфоровые чашки и серебряный чайник с чаем. Поставив поднос на край стола, она взглянула на Изабель, и ее морщинистое лицо расплылось в дружелюбной улыбке. Маркус же откашлялся и проговорил:
— Изабель, прошу познакомиться. Это моя преданная домоправительница миссис Маклафлин.
Девушка тут же поднялась и с улыбкой сказала:
— Рада с вами познакомиться, миссис Маклафлин. Ваши услуги будут для меня бесценными, когда мы с Маркусом поженимся. Надеюсь, вы не станете возражать, если я стану обращаться к вам за советами.
Миссис Маклафлин просияла:
— Для меня это будет огромной честью, миледи. Я говорю от имени всех слуг. Мы все с нетерпением будем ждать, когда вы войдете в дом в качестве хозяйки.
Когда домоправительница ушла, Маркус с ухмылкой заметил:
— Похоже, вы очаровали и Дженкинса, и миссис Маклафлин.
Изабель рассмеялась:
— Возможно, вас это удивит, но большинству людей я нравлюсь.
— Мне ив голову не приходило в этом усомниться, моя дорогая.
Маркус взял с подноса блестящий серебряный чайник, собираясь налить Изабель чаю, но она покачала головой:
— Нет-нет, спасибо. Может быть, попозже. Сначала я хотела бы осмотреть дом, в особенности — вашу коллекцию картин.
Маркус отставил чайник и с улыбкой воскликнул:
— Отличная мысль! Не часто у меня появляется возможность показать свою коллекцию художнику.
Они вышли из библиотеки и, миновав несколько дверей, оказались в просторной комнате, где помещалась коллекция Маркуса. Переступив порог, Изабель сделала несколько шагов и осмотрелась. В центре комнаты стояли статуи и бюсты на пьедесталах. Из высоких окон струился яркий солнечный свет. Единственными предметами мебели были только шезлонг и изящный стол вишневого дерева, стоявший в углу. И почти все стены были украшены чудесными картинами. Достаточно было лишь окинуть их взглядом, чтобы понять: здесь собраны прекрасные произведения искусства. Тут были картины, написанные маслом, но имелись также акварели и рисунки углем. Что же касается сюжетов, то они были самые разные — и сцены из спортивной жизни, и изображения животных, и пейзажи. Но, как ни странно, портретов не было вовсе.
С удивлением взглянув на Маркуса, Изабель пробормотала:
— А я считала вас знатоком живописи Томаса Гейнсборо.
Он с улыбкой кивнул:
— Так и есть.
— Но я не вижу здесь портретов, а Томас Гейнсборо прославился как портретист.
— Да, верно. Но его подлинной любовью были именно пейзажи. А портреты знати он писал только ради заработка. Поэтому я и хотел приобрести «Морское побережье с рыбаками». Эта картина так поражает воображение, что вам, глядя на нее, может показаться, что вы ощущаете на лице соленые морские брызги.
Изабель со вздохом пробормотала:
— Как жаль, что мне не удалось ее увидеть, когда она еще не была украдена.
— Да, очень жаль, — кивнул Маркус.
Тут внимание Изабель привлекла картина, висевшая на дальней стене. Приблизившись к ней, она сказала:
— О, это замечательная копия «Портрета кораблестроителя и его жены» Рембрандта.
— Как вы узнали, что это копия?
— Я это знаю, потому что принц-регент купил оригинал три года назад за пять тысяч гиней. Принни повесил ее в Голубом салоне Карлтон-Хауса.
Маркус рассмеялся:
— Браво, дорогая! Вы и в самом деле великий знаток живописи. А вот лорд Стаффорд, увидев мою копию, принял ее за оригинал.
— Что ж, ничего удивительного, — заметила Изабель. — Потому что у вас — замечательная копия.
— А что вы думаете о моих акварелях? Кстати, почему вы предпочитаете именно акварели?
Изабель пожала плечами:
— Ну… не так-то просто объяснить. Мне кажется, что акварель дает большую свободу, дает ощущение размытости границ между живописью и графикой. Когда я пишу акварелью, моя рука словно порхает, и это необычайно меня вдохновляет.
— Свободная, непосредственная, импульсивная, прекрасная… Именно таким, как мне кажется, должен быть ваш словесный портрет.
Щеки Изабель запылали жарким румянцем. Она прекрасно знала: Маркус не из тех дамских угодников, которые готовы льстить женщинам при каждом удобном случае. Каждое его слово было искренним, и уж если он сказал то, что сказал… Выходит, он действительно так думал!
Ужасно смутившись, она сказала первое, что пришло ей в голову:
— Леди Рейвенспир сообщила мне, что вы до неприличия богаты. Но я усомнилась в ее словах, поэтому и решила… — Снова покраснев, она умолкла и потупилась.
— Решили посмотреть? И что же вы увидели?
— Ну, теперь, когда я увидела ваш дом, вашу коллекцию и все остальное… Теперь я понимаю, что она была права.
— А вы думали, что я беден?
— Вы не давали мне понять, что все обстоит иначе.
Маркус весело рассмеялся, и смех его прозвучал вполне естественно, казалось, что сказанное ею действительно его позабавило.
— Дорогая, не думаю, что мое финансовое положение имело для вас значение, когда вы предложили мне… весьма непристойную интригу. Да и потом, когда мы заключали наше соглашение, вы, судя по всему, совершенно об этом не думали.
— Да, разумеется. Но, все же, вам следовало… проинформировать меня.
Маркус с усмешкой пожал плечами:
— Может, и следовало. Но дело в том, что я не привык обсуждать эти темы. Более того, я не испытываю потребности говорить о своем богатстве. Но если уж мы заговорили на подобные темы… Знаете, очень хорошо, что вы сегодня пришли. У меня кое-что есть для вас, дорогая.
Маркус подошел к столу и, выдвинув ящик, вытащил из него небольшую коробочку. Вернувшись к Изабель, сказал:
— Вот, возьмите. Поднимите крышку, пожалуйста.
Изабель взяла в руки коробочку. Ее одолевало любопытство, и она, затаив дыхание, приподняла крышку. Открыв коробочку, девушка издала возглас восторга. В складках черного бархата лежало кольцо с огромным рубином, окруженным бриллиантами. А рядом с кольцом покоилась миниатюрная серебряная
