такое!
Раз ты живешь в свободной России, то сиди тихо и не размышляй…
Но всё это было несколько лет назад. И всё это связано с уголовщиной. А в качестве гостя Корсак не был на ТВ ни разу.
И вдруг вчера звонок!.. Известный ведущий шоу Сережа Шувалов позвонил сам и пригласил на запись передачи.
Шоу Шувалова – это десятки миллионов зрителей! Завтра тебя будут узнавать в каждой подворотне!.. Это такое событие, что до конца жизни можно вспоминать.
Правда, передача немножко шумная, пошлая и скандальная. Но сейчас всё ТВ такое!
Сергей назвал свое шоу простенько и знакомо – «Давайте жить дружно». Он приглашал людей, которые давно и очень крепко поссорились… Так вот, Шувалов пытался на своей передаче всех помирить.
Но на самом деле он незаметно сыпал соль на раны и «раздувал чуть затаившийся пожар».
Его клиенты вспоминали былые обиды и начинали ругаться с новой силой… Они орали, перебивая друг друга, а публика была в восторге, чувствуя себя правильной, чистой и непорочной…
Всегда приятно смотреть, когда ругают кого-то, но не тебя!
Корсак надеялся, что эта передача будет поспокойней.
Он понял Шувалова, что речь пойдет о пропавшей книге Озерова, о том самом ноутбуке…
И кого тут надо мирить?.. Всех участников! Всех униженных и оскорбленных.
Обижен писатель и его читатели.
Обижен издатель Рублев, который хотел, как лучше, а его задержали.
Обижена милиция, которую впутали в этот творческий процесс.
Обижен лейтенант Ломакин, который попал под шальную пулю.
Обижена талантливая Надежда Врангель, которую в прессе изобразили только, как неудачную любовницу Озерова.
И, почему-то, обижена жена Озерова…
Вот всех этих лиц Сергей Шувалов собирался примирить, и закончить передачу традиционным возгласом: «Ребята, давайте жить дружно»…
Полковник Корсак не сразу понял, что в записи шоу всё пошло наперекосяк…
Вначале много говорил Рублев. Он заверял, что пострадал невинно, что главное для него – искусство, что он за своего читателя готов голову положить.
Потом пришлось докладывать самому Корсаку… Он говорил испуганно, тихо и невнятно. Так смущенно, что Шувалов прервал запись и начал репетировать с полковником отдельно…
В конце концов, Алексей Борисович довольно сносно сказал, что Рублева задержали законно, но неправильно. Зато быстро разобрались и его выпустили… Но освободили его временно – под подписку о невыезде… Всё потому, что ситуация страшно запутанная.
Рублев – он человек хороший, но задержан ночью в чужом доме, замешан в краже ноутбука и стрелял в сотрудника… А все остальные – хорошие люди, но каждому своё.
Примерно так описал фабулу Корсак.
Но это были лишь цветочки!
Шувалов наскоро помирил Озерова с законной женой, а затем пригласил на почетное место Надежду Врангель.
Тридцатипятилетняя женщина знала себе цену. Она показала себя в разных ракурсах и томным голосом сообщила, что мир спасет красота, которую ласково держат в своих руках талантливые люди…
И сразу Надежда начала хвалить Озерова, как крепкого гения с большим потенциалом сочинителя и человека.
Народ у нас не дурак! Он быстро намек понял и захихикал.
Почти все формулировки госпожи Врангель отдавали клубничкой и имели двойной подтекст. Понятно, что публика начала шушукаться, бросая взгляды на жену писателя Веру Александровну, которой даже в хорошем макияже было ровно пятьдесят лет…
Как есть, так и есть!
Но Вера Озерова имела крепкий русский характер, она слишком долго терпела, и тут, перед камерами взорвалась на всю катушку!.. Она кричала, рычала и металась, как пантера в тесной клетке!
Зрители открытым текстом узнали всё про Озерова, которого жена любила, но, который повел себя, как кобель и даже хуже.
Публика услышала, что наглая смазливая Надежда глупа, как пробка и вообще – «не очень хороший человек»… Она – фифочка и редиска перезрелая!
Сережа Шувалов был просто в восторге…
Врангель пылала гневом и желала ответить! Но ведущий сделал вид, что дает возможность успокоиться…
Он подключил к сваре Юру Ломакина, которого врачи привезли из больницы.
По сценарию лейтенант должен был мириться с Игорем Рублевым, который «ошибочно» в него стрелял.
Но возбужденный Ломакин вдруг понес отсебятину.
Он заявил, что главный редактор «Акбара» – жулик, как и все буржуи. Что именно Рублев для повышения тиражей организовал кражу. Что стрелял он прицельно, опасаясь ареста…
Не отпускать таких надо под подписку, а сажать пожизненно!
Испуганный Игорь Рублев хотел смягчить ситуацию и заявил, что Ломакин еще болен. И тут он очень неудачно покрутил рукой чуть выше своего уха.
Стандартный и очень обидный жест!
И вот тут взорвалась вся публика!.. Уже никто не слышал, как кричат друг на друга обманутая жена Озерова и неудачливая любовница Надежда Врангель…
Никто их не слышал потому, что орали все… И они не только орали! Всё двигалось, колыхалось и, по мнению Корсака, превратилось в хаос! В неуправляемую толпу.
Но Сережа Шувалов продолжал управлять хаосом и был очень доволен…
Чем больше крика, тем выше рейтинг!
А рейтинг – это такая штука, о которой не принято говорить непочтительно…
Рейтинг, это денежный бог на ТВ.
Чем он выше, те кошельки толще!
Сумка была тяжелой. Одно утешало, что на содержимое баула Аркаша мог взять таксиста и несколько раз обогнуть с ним землю… Только зачем?
Пока артисту надо было добраться в театр. В свой родной дом в арбатских переулках…
Он, конечно, похож сейчас на «Блудного сына»… Директор Самсон Витальевич Корейко вполне мог уволить Аркашку, и был бы прав.
У актеров есть святое правило – хоть на бровях, но ты должен приползти к сцене и перед своим выходом быть, как стеклышко. Пусть мутное, но всё же…
А Аркадий сорвал минимум два спектакля!
Да! Это не по своей воле!.. Да, сидел в подвале у «Сильвера»!.. Да, сбежал с сумкой долларов, фунтов и евро!.. Но Самсону всё это не объяснишь.
Особенно, про сумку!
Бобров приехал в театр за час до окончания спектакля. Он хотел пройти через задний вход, но там стояла небольшая толпа из девушек разного возраста, которых все называли фанатки.
Понятно, что кроме него есть еще достойные артисты. И двадцать пять-тридцать фигур делились на группки по пять-десять человек на каждого кумира…
Среди них были и его девушки!
Они же не знали, что он не приехал к началу. А в афишах стояло его имя…
И вот эти милые, преданные и почти крепостные души ждали его выхода из театра, чтоб дотронуться, чтоб получить улыбку или автограф.
А некоторые надеялись проводить его до дома, а потом вместе выпить на его кухне чашку кофе за
