переезжаешь с места пожара в место пожара. Есть какая-то связь между ними, — сказала она.
— Это все очень туманно.
— Это все, что я знаю об этом, — заявила она. — Я могу попытаться выяснить побольше, но тебе придется подождать у телефона.
Я отказался.
— Как вас зовут?
— Кассандра. И тебя как зовут?
— Карл, — ответил я. — А как ваше настоящее имя?
— Все равно Кассандра, — ответила она.
— До свидания, Кассандра.
Я позвонил на следующий день. Когда к телефону подошла Кассандра, я сразу же определил, что это другой человек. Я звонил еще несколько раз перед тем, как снова узнал ее голос. Она сказала мне то же самое, что и в первый раз, и я подумал, не говорит ли она одно и то же про солнечное место всем звонящим. Затем она меня удивила.
— Ты звонил вчера, — сказала она. Я ничего не ответил.
— Я не знаю, что это за город, но выглядит он точно как, как я описала, — продолжала она. — Не беспокойся, Карл. Все будет хорошо.
Мы поговорили какое-то время, причем совсем не об экстрасенсорике. Мы просто поговорили. Пять или шесть вечеров я просто лежал на кровати и слушал ее. Наверное, она говорила всем одно и то же. Меня просто очаровал мир, который описывала Кассандра. Мне нравилось, как она рассказывает о том хорошем, что должно со мною случиться. Я мог поверить в то, что он ждет Карла.
— Я позвоню завтра, — сказал я.
— Хорошо.
— Но я хочу разговаривать с вами. Скажите мне, как вас зовут.
— Я не могу этого сделать, — ответила она.
— Тогда я не позвоню, — сказал я. Минуту она молчала.
— Я не могу назвать тебе свое имя, но давай воспользуемся шифром?
— Каким шифром?
— Когда ты позвонишь и спросишь Кассандру, назови добавочный номер — 13.
— Это не шифр, — возразил я.
— Я знаю, — сказала она. — Но так лучше звучит.
Она рассмеялась. Она подумала, что это смешно. У меня учащенно забилось сердце.
Я разговаривал с ней еще несколько раз, затем, наконец, признался ей.
— Меня зовут не Карл, — сообщил я.
— Я знаю.
— Я пытаюсь найти одного человека. Я жду послания.
— С этим я не могу тебе помочь, — сказала она.
— Я хочу выяснить, что случилось с моей девушкой, — продолжал я.
— Я не могу тебе помочь.
— Предполагается, что вы отвечаете по-другому.
— Я знаю. Но это правда.
Я не хотел правды. Она у меня была остальную часть дня. Я не звонил ради правды.
— Скажите мне, что вы должны говорить. Она не хотела.
— Я же плачу за звонок, — заметил я. На самом деле платил мой отец, но ей не требовалось знать все.
Она начала говорить какие-то туманные вещи, но толку не было. У нее изменился голос. Все изменилось. Я остановил ее.
— Ей требовалось что-то мне сказать, — заявил я. — Что-то особенное.
Кассандра ничего не ответила.
— Вы должны сказать мне, что это.
— Я не знаю, что это.
— Давайте, скажите мне.
— Я ничего об этом не знаю.
— Скажите.
— Она говорит, что все будет хорошо. Она говорит, чтобы ты не волновался. Не волнуйся.
— Я думал, что вы сможете мне помочь, — сказал я.
— Я думала, что смогу, — заявила она. — Но это не меняет того, что я говорила раньше. Все изменится к лучшему.
— Не нужно врать людям.
Я не злился. Мне просто стало грустно. Я хотел прекратить звонить ей. Я хотел несколько минут в день чувствовать себя лучше. Все произошло, как с Мелиссой. Внезапно ничего не осталось. Я не знал, что меня вообще привлекало.
— Я не врала, — сказала она. — Я пытаюсь тебе помочь.
— Вы не помогаете, — ответил я и повесил трубку.
Я проснулся среди ночи от звонка мобильного телефона. Я открыл глаза и увидел, как он мигает зеленым светом всего в нескольких дюймах от моей головы. Наверное, когда я заснул, телефон остался лежать на кровати, хотя я этого не помнил. Но он оказался там, я взял его в руку и посмотрел на экран. Мне пришло новое текстовое сообщение. Я открыл его и увидел буквы «SaSaS». Больше ничего не было. Сообщение не имело для меня никакого смысла.
Я бросил телефон на пол и снова опустил голову на подушку, но внезапно сел на кровати. «Something as Simple as Snow» — «Что-то простое, как снег». Этого не может быть! Я схватил аппарат и посмотрел на послание — «SaSaS». Отправитель не был обозначен. Только слева висела крошечная иконка, какие-либо другие значки отсутствовали. Сообщение пришло в 4 утра.
Я не мог больше спать. Мысли крутились у меня в голове, словно пытались поймать какой-то воображаемый хвост, или он реальный? Я не мог решить, является ли сообщение просто совпадением, вызывающим беспокойство, розыгрышем — или оно настоящее. Это не мог быть розыгрыш. Шифр был нашим секретом. Анна не стала бы его никому сообщать. Кроме того, зачем разыгрывающему просто использовать буквы, а не сам шифр? Это не шифр, о котором мы договаривались. Но полученного сообщения оказалось достаточно, чтобы я больше не заснул той ночью. Я снова и снова смотрел на него и даже ответил. «Привет????», — написал я. Чем больше я думал о послании, тем меньше в нем было смысла. Если это Анна, то почему она не придерживается изначального шифра, о котором мы договаривались? Если она может отправить сообщение, почему она послала его мне на мобильный и почему оно единственное? Но что я об этом знаю? Может, это — единственное, что она могла послать. Может, она больше никогда ничего не сможет отправить. С одной стороны я думал, что схожу с ума из-за странных совпадений, слишком бурно реагирую на странные, но незначительные события. С другой стороны, сообщение пришло через два дня после письма, которое тоже было анонимным, и оказалось очень близким к шифру. Я никому не говорил про письмо, и я не мог никому рассказать про послание. Мне на всякий случай следовало держать эту информацию в секрете. Я не знал, как связаться с тем, кто это послал. Это была дилемма. Даже если это все бред собачий, как коротковолновые послания мистера Каина, я должен продолжать попытки вступить в контакт, посмотреть, не пришло ли хоть какое-то послание от нее. После смерти Гудини его жена пыталась вступить с ним в контакт на протяжении десяти лет и терпеливо ждала, чтобы он произнес шифр.
Канал связи
Мать Карла отвезла нас к железнодорожной станции. Я не помню, что мы ей сказали — возможно, что мы с Карлом встречаемся с моей матерью в городе, и она — погуляет там. Что бы ни было, мать Карла согласилась и отвезла нас. Это было неопасно, ведь я знал: она никогда не станет разговаривать с моей
