– Анита, ты меня огорчаешь. Я думал, ты мне поможешь, когда увидишь, что они сделали с этой девушкой.
– Я не отказываюсь помогать. Этот фильм хуже всего, что я в жизни видела, а видела я немало. Ты опоздал с поисками Альфреда.
– Насколько опоздал?
– Я убила его прошлой ночью.
Его лицо озарилось улыбкой – приятно посмотреть.
– Ты всегда облегчаешь мне работу.
– Ненарочно.
Он пожал плечами:
– Хочешь половину гонорара? Ты ведь сделала половину работы.
– Я мотнула головой:
– Я это сделала не за деньги.
– Расскажи, как это было.
– Нет.
– Почему?
Я посмотрела ему в глаза:
– Потому что ты охотишься на ликантропов, и я не хочу тебе кого-нибудь случайно выдать.
– Этот леопард-оборотень заслуживает смерти, Анита.
– Я с этим не спорю. Хотя, строго говоря, он не убивал девушку.
– Отец хочет обоих. Ты можешь его за это осудить?
– Нет, наверное.
– Тогда ты мне поможешь выяснить, кто он?
– Может быть. – Я встала. – Мне надо позвонить. Этот фильм надо еще кое-кому показать. Он может помочь тебе лучше, чем я.
– Кто это?
Я покачала головой:
– Сначала узнаем, придет ли он.
Эдуард кивнул – это был даже не кивок, скорее глубокий поклон от шеи.
– Как скажешь.
Номер Ричарда я набрала наизусть и попала на автоответчик.
– Ричард, это я, Анита. Возьми трубку, если ты дома. Ричард, возьми трубку.
Трубку никто не взял.
– А, черт!
– Нет дома? – спросил Эдуард.
– У тебя есть телефон “Кафе лунатиков”?
– Есть.
– Дай мне.
Он медленно произнес номер, и я его набрала. К телефону подошла женщина, но не Райна, и я была этому рада.
– “Кафе лунатиков”, у телефона Полли, чем могу быть полезна.
– Мне нужно говорить с Ричардом.
– Извините, у нас нет официанта с таким именем.
– Послушайте, я была гостьей Маркуса этой ночью. Мне нужно говорить с Ричардом. Это срочно.
– Я не знаю. То есть они там все очень заняты в задней комнате.
– Послушайте, просто позовите Ричарда.
– Маркус не любит, когда его беспокоят.
– Слушайте, Полли, – так вас зовут? Я уже тринадцать часов на ногах. Если вы немедленно не позовете Ричарда, я приеду сама и оторву вам голову. Я ясно выражаюсь?
– Кто говорит? – Ее голос звучал чуть раздраженно, но без малейшей примеси страха.
– Анита Блейк.
– Ой! – сказала она. – Я немедленно позову Ричарда, Анита, немедленно.
В ее голосе теперь явственно слышался страх. Она поставила меня на ожидание. У составлявшего программу музыкальной заставки явно было нездоровое чувство юмора. “Луна и розы”, “Голубая луна”, “Лунная соната”. Все с луной. “Луна над Майами” доиграла до половины, когда телефон щелкнул и ожил.
– Анита, это я. Что случилось?
– Со мной – ничего, но мне надо, чтобы ты кое-что посмотрел.
– Ты можешь сказать, что именно?
– Не телефонный разговор, как эти ни банально.
– Это точно не повод, чтобы еще раз со мной увидеться? – поддразнил он меня.
– Ты можешь приехать или нет?
– Конечно. Слушай, что случилось? У тебя ужасный голос.
– Мне нужно, чтобы меня обняли, и еще мне нужно стереть из памяти последний час моей жизни. Первое ты сделаешь, когда приедешь, со вторым мне придется жить.
– Ты дома?
– Нет. – Я глянула на Эдуарда, прикрыв микрофон ладонью. – Можно назвать ему твой адрес?
Эдуард кивнул.
Я назвала Ричарду номер гостиницы и объяснила, как проехать.
– Приеду как можно быстрее. – Он помялся, потом спросил: – Что ты сказала Полли? Она чуть ли не в истерике.
– Она не хотела звать тебя к телефону.
– Ты ей угрожала, – сказал он.
– Ага.
– Это была пустая угроза?
– Почти наверное.
– Доминанты стаи не позволяют себе пустых угроз по отношению к подчиненным.
– Я не член стаи.
– После этой ночи ты – доминант. Тебя считают доминантным ликантропом – одиночкой.
– И что это значит?
– Это значит, что если ты обещаешь кому-то оторвать голову, тебе верят.
– Тогда прошу прощения.
– Не передо мной извиняйся, перед Пошли. Я приеду раньше, чем ты ее успокоишь.
– Ричард, не давай ей трубку!
– Вот что ждет человека, который любит стрелять. Тебя начинают бояться.
– Ричард...
В трубке раздались женские всхлипывания, и следующие пятнадцать минут мне пришлось уговаривать плачущую верволчицу, что я ничего ей плохого не сделаю. Странной становится моя жизнь – даже в моих глазах.
19
Ричард ошибся. Он не постучал в дверь, пока я успокаивала Полли по телефону. Она была так рада моему прощению, что мне даже стало неловко. Волны подчиненности изливались из телефона. Я, наконец, повесила трубку.
Эдуард смотрел на меня, скаля зубы, – он уже пересел в мягкое кресло.
– Это ты почти двадцать минут убеждала верволчицу, что не будешь ее трогать?
– Да.
Он рассмеялся широким и резким смехом. Улыбка исчезла, оставив на его лице что-то вроде дрожащего мерцания. Глаза его поблескивали чем-то более темным, чем юмор. О чем он думает, я точно не знала, но это не было приятно.
