донесся звук разрываемой плоти. Он поднял искаженное шоком лицо, глянул один раз на экран и пополз в мою сторону. Я отступила с дороги, и он прополз мимо. В ванную.
За ним захлопнулась дверь, и раздались звуки рвоты.
Мы с Эдуардом стояли, глядя друг на друга. Все еще с пистолетами в руках.
– Ты достала пистолет так же быстро, как я. Два года назад у тебя еще так не получалось.
– Это были тяжелые два года.
Он улыбнулся:
– Вообще-то вряд ли бы кто-нибудь заметил мое движение в темноте.
– У меня отличное ночное зрение, – ответила я.
– Я это запомню.
– Эдуард, давай на сегодня заключим перемирие. Я дико устала от всего этого.
Он кивнул и заткнул пистолет сзади за пояс.
– Ты его не оттуда доставал, – сказала я.
– Нет, – согласился он, – не оттуда.
Я сунула браунинг в кобуру и постучала в дверь. Конечно, не оборачиваясь до конца. В данный момент я не чувствовала бы себя комфортно, оставив Эдуарда за спиной.
– Ричард, как ты там?
– Плохо, – ответил он голосом более низким и хриплым, чем обычно.
– Мне можно войти?
После долгой паузы донесся ответ:
– Может быть, лучше ты.
Я осторожно толкнула дверь, чтобы его не стукнуть. Он все еще стоял на коленях возле унитаза, опустив голову, и длинные волосы закрывали лицо. В руке он сжимал ком туалетной бумаги, и воздухе стоял острый сладковатый запах рвоты.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Тебе чем-нибудь помочь?
Он помотал головой.
Я отвела его волосы назад, но он отдернулся, будто я его обожгла, и сжался в закутке между ванной и стенкой. На его лице застыл страх.
Я опустилась на пол рядом с ним.
– Пожалуйста, не трогай меня!
– Хорошо, хорошо, не буду. Но в чем дело?
Он не смотрел на меня. Его глаза обегали комнату, нигде не останавливаясь, но меня определенно избегали.
– Ричард, скажи мне.
– Я не верю, что Маркус знает. Он не может знать. Он бы этого не допустил.
– А Райна могла это сделать без его ведома?
Он кивнул:
– Она настоящая сука.
– Я заметила.
– Я должен сказать Маркусу. Он не поверит. Может быть, надо будет показать ему фильм.
Слова были почти нормальные, но голос, которым он из произносил… С придыханием, высокий, напуганный. Если так пойдет дальше, у него будет гипервентиляция.
– Ричард, сделай медленный и глубокий вдох. Все в порядке.
Он покачал головой.
– Нет, неправда. Я думал, ты уже видела нас с худшей стороны. – Он резко, отрывисто засмеялся. – Господи, вот теперь ты ее и увидела.
Я протянула руку – утешить его, погладить, что-то сделать.
– Не трогай меня! – крикнул он. Я отпрянула и оказалась в сидячем положении у дальней стены. Настолько далеко, насколько можно было, не выходя из ванной.
– Что с тобой твориться?
– Я хочу тебя, прямо здесь и сейчас, после этого фильма.
– Он тебя возбудил? – Я постаралась придать этим словам интонацию вопроса.
– Помоги мне, Господь, – шепнул он.
– Выходит, это и значит для тебя секс? Не убийство, но вот перед ним?
– Так бывает, но это небезопасно. В животной форме мы заразны, ты это знаешь.
– Но соблазн есть, – сказала я.
– Да. – Он подполз ко мне, и я почувствовала, как вся сжалась. Он снова сел на колени и поглядел на меня. – Я не просто человек, Анита. Я такой, как я есть. Я не прошу тебя радостно принять другую мою половину, но ты должна на нее посмотреть. Ты должна знать, как у нас с тобой будет или не будет. – Он всмотрелся мне в лицо. – Или ты передумала?
Я не знала, что сказать. Глаза у него уже не были дикими; они стали снова глубокими и темными. И в лице, в глазах был жар, не имеющий ничего общего с ужасом. Он встал на четвереньки, и это движение приблизило его ко мне. Лицо его оказалось в паре дюймов от моего. Он испустил долгий, прерывистый вздох, и волна энергии пробежала у меня по коже мурашками. Эта волна прижала меня к стене, как рука невидимки.
Он приник ко мне, едва не касаясь губами, но двинулся мимо. Щекой я ощутила жар его дыхания.
– Подумай, как это могло бы быть. Любовь в таком вот стиле, когда по твоей коже прокатывается энергия, пока я в тебе.
Я хотела к нему прикоснуться и боялась прикоснуться. Он отодвинулся, чтобы заглянуть мне в лицо, так близко, что мог бы поцеловать.
– Это будет хорошо! – И губы его коснулись моих. Следующие слова он шепнул прямо мне в рот, как по секрету: – И все это вожделение было оттого, что я увидел кровь и смерть и учуял страх.
Он уже стоял прямо, будто кто-то дернул его за ниточки. Быстро, как по волшебству. Даже Альфред в прошлую ночь выглядел бы по сравнению с ним увальнем.
– Вот кто я такой, Анита. Я могу притвориться человеком. Лучше, чем Маркус, но все равно это игра.
– Нет. – Но мой голос был не громче шепота.
Он проглотил слюну так громко, что я услышала.
– Я должен идти.
Он протянул мне руку. Я поняла, что он не может открыть дверь, когда я сижу под ней, разве что стукнуть меня этой дверью.
Я знала, что если я откажусь принять его руку, это будет все. Он никогда снова не спросит, и я никогда снова не скажу “да”. И я взяла эту руку.
Он выдохнул. Кожа его была горяча на ощупь, почти обжигала. От нее по моей руке прошли ударные волны. Его прикосновение в атмосфере силы, заполнившей всю тесную ванную, – это трудно передать словами.
Ричард поднес мою руку к губам и даже не поцеловал ее – скорее ткнулся в нее губами, потерся об нее щекой, кончиком языка провел по запястью. И выпустил ее так резко, что я качнулась назад.
– Мне надо отсюда выйти, и побыстрее. – У него на лице снова выступила испарина.
Он шагнул наружу. На этот раз свет в комнате был включен. Эдуард сидел в кресле, свободно положив руки на колени. Оружия видно не было. Я остановилась в дверях, ощущая вихри энергии Ричарда, заполняющие гостиную, как вырвавшаяся на свободу воля. Эдуард проявил колоссальное самообладание, не потянувшись за пистолетом.
Ричард пошел к выходу, и волны от его прохода ощущались почти физически. Взявшись за ручку двери, он остановился.
– Я скажу Маркусу, если застану его одного. Если же вмешается Райна, придется придумать что-нибудь другое.
Он глянул на меня в последний раз и вышел. Я почти ждала, что он побежит по коридору, но он этого не
