стеснителен, чтобы заниматься любовью перед камерой.
– Райна играла в этих фильмах?
– Так мне говорили.
– А крысолюды в них участвовали?
Он покачал головой.
– Рафаэль запретил. Наша группа – одна из немногих, которые отказались наотрез.
– Рафаэль хороший человек, – сказала я.
– И хороший крыс, – добавил Луи.
– Именно, – улыбнулась я.
– А что у вас стряслось с Ричардам?
– Ты о чем?
– Он оставил у меня на автоответчике сообщение. Сказал, что у него насчет тебя колоссальные новости. Когда мы с ним увиделись, он сказал, что ничего особенного. Что случилось?
Я не знала, что сказать, как уже начала привыкать за последнее время.
– Наверное, это должны быть новости Ричарда.
– А он сказал, что это тебе решать и что он не может об этом говорить. Ты теперь заявляешь, что это его дело, и ты не можешь об этом говорить. Мне бы хотелось, чтобы хоть кто-то из вас меня просветил.
Я открыла рот, закрыла его и вздохнула. У меня были вопросы, на которые требовались ответы, но Луи был другом Ричарда еще до того, как стал моим другом. Лояльность, верность и так далее. Но кого же мне еще спрашивать? Ирвинга? У него и так достаточно неприятностей с Ричардом.
– Я слышала, как Ричард и Рафаэль говорили о контроле над своим зверем. Это значит – над изменением?
Он кивнул:
– Да. – И посмотрел на меня, сощурив глаза. – Если ты слышала, как Ричард об этом говорит, значит, ты видела его на грани изменения. Что случилось этой ночью?
– Если Ричард тебе не сказал, Луи, я думаю, что не имею права говорить.
– Ходят слухи, что ты убила Альфреда. Это правда?
– Да.
Он поглядел на меня, будто ждал продолжения, потом пожал плечами.
– Райне это не понравится.
– Маркус тоже не выразил большого удовольствия.
– Но он не набросится на тебя в темном переулке. А она – вполне.
– Почему Ричард мне этого не сказал?
– Ричард – один из моих лучших друзей. Он верен, честен, щепетилен – вроде как самый мохнатый бойскаут в мире. Если у него и есть недостаток – так это то, что от других он ожидает верности, честности и щепетильности.
– Но ведь после того, что он видел от Маркуса и Райны, он не может считать их порядочными... людьми, или кем там еще?
– Он знает об их непорядочности, но ему трудно считать их полностью на стороне зла. Что ни говори и ни делай, а в сухом остатке Маркус для него – альфа. Ричард уважает авторитеты. Он много месяцев пытался достичь с Маркусом чего-то вроде компромисса. Убивать его он не хочет. У Маркуса по отношению к Ричарду подобных комплексов нет.
– Ирвинг мне говорил, что Ричард победил Маркуса и мог его убить, но не сделал этого. Это правда?
– Боюсь, что так.
– Вот блин!
– Именно. Я говорил Ричарду, что это надо было сделать, но он никогда никого не убивал. Он верит, что любая жизнь бесценна.
– И так оно и есть, – сказала я.
– Некоторые жизни бесценнее других, – возразил Луи.
– Ага, – кивнула я.
– Ричард этой ночью показал тебе изменение?
– Господи, до чего же ты упорен!
– Ты говорила, что это одно из лучших моих качеств.
– Ничего особенного.
Это было как допрос у Ронни. Она тоже никогда не отстает.
– Он для тебя перекидывался?
– Что-то вроде.
– И ты это не смогла выдержать. – Это была констатация факта.
– Я не знаю, Луи. Не знаю.
– Лучше это выяснить сейчас, – сказал он.
– Я тоже так думаю.
– Ты его любишь?
– Не твое собачье дело.
– Я люблю Ричарда, как брата. Если ты хочешь нарезать ему сердце ломтиками и выложить на тарелку, я хотел бы знать об этом сейчас. Если ты его бросишь, помогать собирать куски придется мне.
– Я не хочу делать Ричарду больно, – сказала я.
– Я тебе верю.
Он смотрел на меня с выражением бесконечного спокойствия, будто готов всю ночь ждать моего ответа на свой вопрос. Терпения у него было куда больше, чем у меня.
– Да, я его люблю. Доволен?
– Достаточно ли ты его любишь, чтобы воспринять и мохнатую его сущность?
Глаза его смотрели так, будто прожигали дыру мне в сердце.
– Не знаю. Будь он человеком...
– Будь он человеком, ты могла бы выйти за него замуж?
– Могла бы, – сказала я. Но на самом деле никаких “могла бы” не было. Будь Ричард человеком, я уже сейчас была бы счастливой невестой. Конечно, был один мужчина, который тоже не был человеком и который какое-то время пытался за мной ухаживать. Жан-Клод сказал, что Ричард ничуть не больше человек, чем он сам. Я ему не поверила, но сейчас начинала верить. Кажется, я должна извиниться перед Жан-Клодом. Хотя ему я никогда в этом не признаюсь.
– Ко мне на работу вчера приходила писательница, Эльвира Дрю. Она пишет книгу об оборотнях. С виду она человек честный, и это обещает хорошую прессу.
– Звучит хорошо, – сказал он. – А с какого боку здесь я?
– Догадайся.
– Ей не хватает интервью с крысолюдом.
– В точку.
– Я не могу позволить себе раскрыться, Анита. Ты это знаешь.
– Не обязательно ты. Не найдется ли среди вас кого-то, кто хотел бы с ней встретиться?
– Я поспрашиваю.
– Спасибо, Луи.
Он встал и протянул мне руку. Его пожатие было твердым, но не сильным – как раз каким надо. Мне подумалось, насколько он на самом деле быстр и насколько легко ему было бы раздавить мне руку в кашу. Наверное, это отразилось у меня на лице, потому что он сказал:
– Может быть, тебе захочется перестать встречаться с Ричардом, пока ты сама во всем не разберешься.
– Да, может быть, – кивнула я.
Секунду мы простояли в молчании. Кажется, больше говорить было нечего, и я ушла. У меня начисто кончились хорошие реплики на уход или хотя бы веселые шутки. Только-только стемнело, и я была
