А коп показался на краю моего поля зрения. Действительно, он навел на меня пистолет. Ногой он откинул мой браунинг так, чтобы я не могла дотянуться. Я видела, как пистолет ударился о стену дома. Хлопок руки по спине отвлек мое внимание.
– Куда девался пистолет, вам знать не надо.
На данный момент он был прав.
Коп обыскал меня одной рукой – не очень тщательно, и я подумала, где может быть его напарник.
– Хватит, – сказала вампирша.
– Что тут происходит? – Я почувствовала, как коп отступил от меня на шаг.
Ее сила прокатилась надо мной, будто огромный зверь, прыгнувший из темноты. Я услышала, как полисмен ахнул.
– Ничего тут не происходит, – сказала вампирша. В ее голосе слышался акцент – то ли немецкий, то ли австрийский.
– Ничего тут не происходит, – повторил голос копа.
– Иди регулируй движение, – сказала она.
Я медленно повернулась, не снимая руки с головы. Коп стоял с пустым лицом и чуть вытаращенными глазами, пистолет его смотрел в землю, будто полисмен вообще о нем забыл.
– Пошел вон, – велела вампирша.
Коп стоял, будто застыл. Крест у него был засунут под галстук. Он был с крестом, как положено, и толку ему в этом было чуть.
Я попятилась от них обоих. Если она отвлечется от копа, я хотела бы быть в этот момент вооружена. Я медленно опустила руки, глядя на полицейского. Если она снимет с него контроль, и он не обнаружит меня там, где мне положено быть, он может меня застрелить. Вряд ли, но может. А если он второй раз увидит у меня в руке пистолет – почти наверняка.
– Ты вряд ли снимешь с него крест, чтобы я могла ему приказывать?
Я глянула на вампиршу. Она посмотрела на меня. Коп зашевелился, как спящий, борясь с кошмаром. Она снова перевела глаза на него, и шевеление затихло.
– Вряд ли, – согласилась я, опускаясь на колени и не сводя глаз с них обоих. Я нашла браунинг и охватила пальцами его рукоятку. Пальцы застыли от холода. Сейчас я не знала, насколько быстро я могла бы его выхватить. Может быть, стоит все же завести перчатки. Хотя бы такие, без пальцев.
Не выпуская браунинг, я сунула руку в карман. Там она скоро согреется, а при необходимости можно стрелять и сквозь пальто.
– Не будь на нем креста, я бы его заставила убраться. Почему я не могу тобой управлять?
– Чистое везение, как я думаю.
Она снова глянула на меня, и коп опять зашевелился. Ей приходилось говорить со мной, а смотреть на него. Интересно, сколько для этого нужно сосредоточенности? Да, она сильна, но у ее силы есть границы.
– Ты – Истребительница, – сказала она.
– И что из этого?
– Я в рассказы о тебе не верила. Теперь верю – в некоторые.
– Рада за тебя. Так чего ты от меня хочешь?
Напомаженный рот изогнулся в полуулыбке.
– Хочу, чтобы ты оставила в покое Жан-Клода.
Я моргнула, не уверенная, что расслышала.
– В каком смысле – оставила в покое?
– Не встречайся с ним. Не заигрывай. Не разговаривай с ним. Оставь его в покое.
– Рада бы, – ответила я.
Она удивленно обернулась ко мне. Не часто удается поразить двухсотлетнего вампа. Лицо у нее стало почти человеческим – с широко раскрытыми глазами и отвисшей в удивлении челюстью.
Коп фыркнул и огляделся.
– Какого черта? – недоуменно спросил он.
Мы обе были больше всего похожи на двух женщин, выбравшихся в город с удовольствием провести вечер. Коп посмотрел на свой пистолет, как баран на новые ворота. Зачем он вытаскивал оружие, он понятия не имел. Он сунул пистолет в кобуру, пробормотал какие-то извинения и отступил. Вампирша не стала его удерживать.
– Ты бы хотела оставить Жан-Клода в покое, так? – спросила она.
– Еще бы.
Она покачала головой:
– Я тебе не верю.
– Послушай, мне плевать, веришь ты или не веришь. Если ты неравнодушна к Жан-Клоду, флаг тебе в руки. Я пытаюсь от него отделаться уже много лет.
Снова упрямый взмах головы, от которого желтые волосы разлетелись вокруг лица. Очень по-девичьи. Это выглядело бы даже мило, не будь она трупом.
– Ты лжешь. Ты желаешь его. Любая желала бы.
С этим спорить не приходилось.
– Слушай, имя у тебя есть?
– Я Гретхен.
– Так вот что, Гретхен, я тебе желаю насладиться Мастером. Если я смогу чем-нибудь помочь тебе запустить в него клыки, дай мне знать. Я была бы рада найти ему симпатичную вампиршу, чтобы он успокоился.
– Ты смеешься?
Я пожала плечами:
– Самую малость. Ничего личного, это просто привычка. А говорила я всерьез. Жан-Клод мне не нужен.
– Разве он не красив, по-твоему? – От изумления голос ее сделался тише.
– Красив, но тигры тоже красивы. Однако с тигром я бы спать не хотела.
– Ни одна смертная не могла бы перед ним устоять.
– Одна может, – ответила я.
– Держись от него подальше, или я тебя убью.
Эта Гретхен меня не слышала. То есть слова она слышала, а смысл до нее не доходил. Очень похоже на Жан-Клода.
– Слушай, это он меня преследует. Я буду держаться от него подальше, если он мне даст такую возможность. Но угрожать мне не надо.
– Он мой, Анита Блейк! Пойдешь против меня – погибнешь.
Теперь была моя очередь качать головой. Может быть, она не знает, что я наставила на нее пистолет. Может быть, не знает, что в пистолете пули с серебряной оболочкой. А может, она просто прожила два столетия и стала слишком самоуверенной. Да, скорее всего именно так.
– Слушай, у меня сейчас нет времени. Жан-Клод – твой, ну и отлично. Я в восторге. Держи его от меня подальше, и я буду счастливейшей женщиной среди живых и мертвых.
Поворачиваться к ней спиной мне не хотелось, но надо было идти. Если она не собирается нападать здесь и сейчас, то меня ждет Дольф на месте преступления. Пора идти.
– Гретхен, о чем это вы тут беседуете с Анитой?
Это к нам подкрался Жан-Клод. Одет он был – я не шучу! – в черный плащ. Викторианского стиля плащ, с воротником. И цилиндр с шелковой лентой для полноты картины.
Гретхен на него... воззрилась? Другого слова я не подберу. В этом взгляде было такое неприкрытое обожание, такое жалкое и такое человеческое.
– Я хотела видеть мою соперницу.
Я ей не соперница, но вряд ли она в это поверит.
– Я тебе велел ждать снаружи, чтобы ты с ней не встретилась. Ты это знала. – Последние три слова он произнес тяжело, с расстановкой, и они придавили Гретхен, как камни.
